Особенно,... 
19 
Сара слегка поклонилась и в последний раз, прежде чем уйти со сцены, посмотрела в сторону столиков.
Там сидел Бастиан.
Она почувствовала толчок в грудь и помчалась со сцены. Сердце билось с бешеной скоростью. Почему он здесь? Хочет рассказать, что отослал Филипа? Или по другой причине, которую она не в силах назвать даже самой себе?
А Макс знал, что сказать.
– Я смотрю, дорогая, ты сменила воздыхателя. Обработай его как следует. Я все про него разузнал, он несметно богат.
Сара сжала зубы, готовая ответить резко, но заметила, насколько усталым он выглядит. От постоянного стресса в уголках рта прорезались морщинки.
– Я не знаю, что он здесь делает.
Макс одарил ее своей желчной улыбкой.
– Да ладно тебе. Хочешь, чтобы я озвучил это?
Она пожала плечами. Бастиан думает, что она Сабина. Внезапно пришла мысль. Может быть, познакомить Макса с Бастианом? Пусть попытается уговорить его выступить спонсором постановки. Правда, придется объяснить, кто она на самом деле.
– Ну так что? Иди к нему, он же пришел повидаться с тобой, это очевидно. И будь вежлива. Только не опаздывай завтра на репетицию, договорились?
– Да что же это такое!
Хотя, если Бастиан выкроил время, чтобы прий ти сюда, можно хотя бы сделать шаг ему навстречу.
Сара вернулась в зал. Ее раздирали противоречивые эмоции. Не хотелось видеть Бастиана, а кровь закипала от предвкушения. Ну не странно ли?
Она подошла к нему. Сейчас он казался еще более неприступным. Его лицо на несколько мгновений напряглось, глаза подернулись туманной дымкой.
– Месье Каравалас.
Он отодвинул для нее стул.
– Бастиан. Пора бы нам обращаться друг к другу по имени, мадемуазель.
Он предлагает обращаться по имени, сам говорит ей «мадемуазель». Значит, знает ее уязвимые места, да и сам неравнодушен к ее чарам.
Сара вежливо улыбнулась, присаживаясь за стол. Бастиан сел напротив.
– Что вы сделали с Филипом?
– Отвез его в Париж. Только что вернулся.
– В Париж?
– Да. Он там встретится с мамой и навестит друзей семьи.
– И как долго его не будет? – Сара пыталась говорить равнодушно, но это было тяжело. Каждая клеточка дрожала от близости этого мужчины.
– Довольно долго.
Он многозначительно протянул эту фразу. Она поймала странный, неясный взгляд, и внутри ее вспыхнуло пламя.
– Ну вот, мы обсудили моего юного кузена и теперь можем обратиться к более интересным вещам.
Откровенный взгляд будто пригвоздил ее к месту. Сара чуть приоткрыла губы, чувствуя, как колотится сердце. Все вокруг исчезло. Остались только она и трепет при мысли о том, что может сделать с ней этот мужчина. Внезапно он улыбнулся.
– Я имею в виду, мадемуазель Сабина, место, где мы сегодня поужинаем. В прошлый раз вы пренебрегли приглашением в «Ле Тромблер». Возможно, оно прельстит вас сегодня?
– Сегодня?
– Чего нам ждать, Сабина?
И никакой напускной формальности или попыток отрицать то, что возникло между ними с самого первого мгновения. Только реальность, от которой кровь стремительно несется по венам, гонимая взбесившимся сердцем, да невыносимо горит кожа.
Существует лишь этот мужчина, неожиданно ворвавшийся в ее жизнь.
Соблазны захватили Сару. Хотелось сказать «Да! Да!».
Почему бы и нет? Она свободная, взрослая, независимая женщина. Отношения с Эндрю давно в прошлом. Сара прекрасно понимала, что ей предлагают. В мире вряд ли найдется еще один мужчина, способный вызвать в ней подобную реакцию.
Она могла бы пойти с ним как Сабина, которой он ее считает, уверенной в себе женщиной, вращающейся в том же мире, что и он, где доступны физические наслаждения, а сердце остается нетронутым. Как Сабина она могла бы завести с ним роман. Выпить его до дна, как бокал шампанского, которое насытит кровь и на следующий день бесследно исчезнет.
Соблазн затопил чувства и сознание. Но потом на нее словно вылили ушат холодной воды. Ей удалось вынырнуть.
«Я не Сабина».
Сара Фэйрхэм. Девочка, которая всю жизнь шла к тому моменту, который теперь так близок. Она выйдет на сцену и сыграет так, будто от этого зависит будущее.
«Я не могу пойти с ним».
– Это невозможно.
– Почему?
Все одно и то же. Но она не ответила. Не могла. Не смела. Будто балансировала на лезвии ножа: если сейчас же не уйдет, нож взрежет ее решимость, и она поддастся искушению, бьющемуся, как море в час прибоя.
Она дрожащей рукой подняла чашку кофе и сделала последний глоток, встала, посмотрела на него, словно прощаясь навсегда.
19 
