27 
Его напряжение перетекло с согнутых рук в неподвижную спину. Мне хотелось встать, пересечь комнату и провести пальцами по его телу. Мне хотелось прижаться к его спине.
Но я не могла.
— Хорошо. Следующий шаг, — сказал он, сфокусировавшись на мне, будто я была проблемой, которую надо было решить, заданием, которое надо было выполнить.
Он пересек комнату и обхватил меня рукой за спину, а второй под коленями, чтобы поднять. Со мной на руках, он наклонился и откинул одеяло на кровати. Он положил меня на холодные чистые простыни, и я задрожала. Хант включил прикроватную лампу и встал на колени передо мной. Я склонила голову в бок и встретилась с его темным взглядом. Тусклый желтый свет отбрасывал тени на его лицо, делая акцент на сильном подбородке и прямом носу.
Я подумала, что он сдался, потому что накрыл меня одеялом. Я снова задрожала и закрыла глаза. Затем я почувствовала прикосновение к своему бедру под одеялом. Я открыла глаза, чтобы увидеть его огорченную улыбку.
— Ты настолько боишься увидеть меня голой?
Он легко закончил развязывать первый узел.
— Я не боюсь, милая.
Завязки развязались и он, должно быть, подумал, что именно я боялась, потому что сказал.
— Обещаю, что не буду смотреть.
Он потянулся дальше под одеяло, чтобы стянуть полоску ткани с моего живота, но оставшаяся часть уходила под меня, обвивая спину до груди.
— Ты можешь приподняться? Возможно, будет легче.
Я попыталась прижаться руками к матрасу и изогнуть тело, но не вышло. Алкоголь или наркотики, или что там было, настолько сильно ударили по мне, что я чувствовала себя практически парализованной от изнеможения.
— Не могу. — Я ненавидела эту дрожь в своем голосе и слабость, которая в нем звучала, но мое тело будто было одурманено и у меня больше не было контроля над собой.
Паника медленно распускалась, как цветок. Я заставила себя держать глаза открытыми и сфокусироваться. Я знала, что увижу, если закрою их.
Хант сел на край кровати рядом со мной.
— Обхвати руками мою шею и попробуй так приподняться.
Я медленно попыталась вытащить руки из — под покрывала. Он убедился, что оно осталось на месте, прежде чем приподнял меня и помог моим рукам обхватить его за шею.
— Просто держись.
Он просунул руки под большую футболку, и я почувствовала, как он потянул ткань моего купальника, но он не развязался. Только сместился.
— Черт. Эта часть сцепилась с другой. Держись.
Он скользнул рукой под другую полоску и потянул ее, чтобы высвободить предыдущую. Мои руки болели, поэтому я сильнее вцепилась пальцами в заднюю часть его шеи. Он втянул воздух и его руки застопорились на моей спине.
— Хант?
Я увидела, как подпрыгнул его кадык, когда он сглотнул.
— Да?
Кончики его пальцев скользнули по нижней части моей спины, таща за собой ткань. Я убрала одну руку с его шеи на подбородок и сказала.
— Скажи мне свое другое имя. То, которым тебя не называют.
Его глаза исследовали мое лицо, перебегая от губ к глазам.
— Завтра ты его не вспомнишь, милая.
— Но это не значит, что я не хочу знать, милый.
Он улыбнулся, но улыбка практически быстро исчезла. Он закончил с одной полоской и его рука, которая держала другую полоску, прижалась к моей голой коже. Его длинные пальцы прошлись по всему пространству моей спины, и казалось, что в комнате повысилась температура.
— Джексон. Меня зовут Джексон Хант.
Я улыбнулась, и он слегка улыбнулся мне в ответ.
— Ну что, Джексон Хант. Перестань быть слюнтяем и просто сними с меня одежду.
Он усмехнулся, тихо и хрипло, и эта усмешка переросла в полноценный, лающий смех.
— Ты нечто, ты это знаешь?
— Как ты и сказал, завтра я это не вспомню. Давай просто покончим с этим.
Он застонал и провел ногтями по щетине на подбородке. Он что-то тихонько пробормотал, что звучало как "Но я вспомню".
Изнеможенная, холодная и уставшая ждать, я опустилась на подушку, его рука переместилась со спины к моему боку, когда я двинулась. Я сделала все зависящее, чтобы сдвинуть вниз одеяло. Футболка задралась до грудной клетки.
Он дернулся, отворачиваясь.
— Господи, Келси.
Холодный воздух окутал меня снизу до талии, от чего моя кожа сжалась.
— Ничего особенного.
— Есть чего. Я не могу воспользоваться тобой в таком состоянии. Не тогда, когда ты недостаточно трезва, чтобы принимать решения на светлую голову.
27 
