Особенно,... 
78 
Интересно, как бы отреагировал Роберт, оказавшись в шестнадцатом веке? Вне всякого сомнения, стал бы требовать того и этого и устраивать истерики, не получив просимого. Впрочем, может быть, мужчины елизаветинского времени были похожи на ковбоев Дикого Запада и вешали всех, кто уж очень им надоедал.
Она прислонилась головой к холодному стеклу. Когда Николас покинет этот век? Когда узнает, кто оклеветал его? И если Ли упомянет имя доносчика за ужином, не случится так, что Николас мгновенно исчезнет в клубах дыма?
Ну вот… почти все и кончено…
Сердце Даглесс неожиданно сжалось от тоски по Николасу. Она едва способна выдержать без него один день… как же теперь провести без него всю оставшуюся жизнь?
«Пожалуйста, вернись, – мысленно позвала она. – У нас осталось так мало времени! Уже завтра ты можешь вновь оказаться в своей эпохе, и я хочу побыть с тобой эти последние мгновения. Неужели ты предпочтешь мне Арабеллу?»
Даглесс зажмурилась и напряглась всем телом, словно приказывая ему немедленно появиться.
– Если ты придешь, – прошептала она, – я приготовлю американский ленч: жареная курица, картофельный салат, яйца с пряностями и шоколадный торт. А пока я готовлю, ты можешь… – Она задумалась. – Ты можешь рассматривать цветную упаковку, алюминиевую фольгу и пластиковые контейнеры, если таковые имеются в Англии. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, вернись, Николас!
Глава 14
Николас резко вскинул голову. Руки Арабеллы обвились вокруг его шеи, пышные груди прижимались к его голой груди. Они оказались в уединенной долине, где когда-то он вместе с той, прошлой, Арабеллой провел целый день в любовных играх. Но сегодняшний Николас потерял интерес к этой женщине. Она сказала ему, что хочет обсудить все, что узнала о его предке. Якобы у нее есть интересные сведения, факты, которые раньше нигде не публиковались.
Он поддался на удочку и был готов заплатить любую цену. Поэтому и последовал за ней в уединенное местечко.
Арабелла притянула голову Николаса к себе.
– Слышишь? – спросил он, вновь насторожившись.
– Ничего не слышу, дорогой, – прошептала Арабелла. – Мне хочется слушать только тебя.
Но Николас решительно отстранился:
– Я должен идти.
Видя, как искаженное страстью лицо каменеет, а глаза сверкают гневом, Николас немного опомнился.
Нельзя ее злить!
– Кто-то идет, – солгал он, – а ты слишком прекрасна, чтобы делить эту красоту с любопытными взорами посторонних. Хочу сохранить ее только для себя.
Это, похоже, умиротворило ее настолько, что она принялась застегивать одежду.
– Я еще никогда не встречала мужчину, который вел бы себя так благородно. Значит, сегодня ночью?
– Сегодня ночью, – кивнул он, уходя.
Охотники по большей части разъезжали в «лендровере», но на всякий случай захватили с собой и лошадей. Николас выбрал лучшую, помчался к дому, взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и распахнул дверь спальни.
Даглесс почему-то не удивилась его появлению.
Несколько секунд он стоял на пороге, не сводя глаз с девушки. Ее лицо и взгляд безошибочно выдавали, что она горит желанием. Но, как ни трудно приходилось Николасу, он решительно отвел глаза. Он не мог, не хотел и не собирался дотрагиваться до нее. Потому что, если он все же осмелится… если он осмелится… вряд ли захочет вернуться в свое время.
– Что тебе нужно от меня? – резко бросил он.
– Мне? От тебя? – рассердилась она, заметив, что он снова отвернулся от нее. – А мне показалось, что не мне, а кому-то другому.
Николас взглянул в зеркало, вделанное в гардероб, и обнаружил, что рубашка застегнута не на те пуговицы.
– Представляешь, эти дробовики – просто чудо, – начал он, поспешно поправляя одежду. – С такими мы могли бы побить испанцев.
– Англия била врагов и без современных ружей. Пожалуй, мы не успеем оглянуться, как ты попросишь парочку бомб, чтобы взять с собой. Кстати, это дробовики расстегнули тебе рубашку?
Николас взглянул на нее в зеркало.
– Ревность тебе к лицу. Глаза горят.
Даглесс мигом успокоилась.
– Распутник! – вздохнула она. – Тебе не приходило в голову, что ты второй раз в истории попадаешь в одну и ту же ловушку и ведешь себя как последний глупец? Четыре столетия подряд люди смеются над тобой и Арабеллой, а теперь ты решил проделать все с самого начала?
– Она знает то, что неизвестно мне.
– Бьюсь об заклад, так оно и есть, – пробормотала она. – Опыта ей не занимать.
78 
