31 
У вас на попечении наркоман с десятилетним стажем, вы вместе четыре года и абсолютно уверены, что дело идёт на поправку — потому что вы любите и заботитесь. Ваши прекрасные надежды — безусловно, подвиг идиота.
Ваш муж давно и плотно бросил работать, но вы знаете, что надо немного потерпеть — к сорока пяти он обязательно найдёт себя. Содержать его годами — подвиг идиота.
Вы живёте с патологическим блудником, нарожали от него детей, страшно страдаете от измен, но ждёте, что он исправится и оценит вас. Поздравляю, вы идиот.
Может показаться, что разница между первым и вторым подходами всего лишь в степени пессимизма и оптимизма. Ах, не только. Подвиг идиота кажется мне глубоко манипулятивным. Возможность быть страдающей стороной и всю жизнь пилить и упрекать своего уродца необычайно сладостна. Потому подвиг идиота не совершается по отношению к безнадёжно больным — нет, его объекты всегда сами виноваты в своих несчастьях и теоретически могут исправиться. Теоретически. Потому что на самом деле идиот отлично видит необратимые изменения личности своего предмета, но отказывается их признавать. Он не даёт дорогому человеку спокойно погрязнуть в излюбленном пороке лишь потому, что тогда потеряет оправдание собственной неуспешности — сейчас-то, с камнем на шее, какой с него спрос.
Ну да это бла-бла-бла вы читали и у Бёрна, и в исследованиях о созависимости, и много ещё где.
Меня же интересуют только отличия и ещё переход из одного качества в другое. Начинают-то все с подвига любви. Или с искренней веры в то, что можно что-то исправить, а потом либо принимают необходимость любить as is, либо маршируют в идиоты. Женщина наркомана в любом случае плачет, найдя в доме шприц, но одна горюет, потому что «ты же, гадина, сдохнешь», а вторая причитает «как ты мог, ты меня обманул, ты же обещал». Ага, обманул. Вдруг.
Разница всего лишь в трезвости и честности по отношению к себе. Одна понимает, что создавшаяся ситуация — её выбор, вторая уверена, что в её беде виноват другой. Поэтому давайте хорошенько отругаем его, а потом, конечно, спасём.
Мне наиболее здоровым кажется покинуть клиента ещё до начала подвига. Нету у меня столько задора, чтобы обменять свою единственную жизнь на чужие пороки. Но если уж накопилась потребность в самопожертвовании, пусть оно будет совершено максимально честно.
Напоследок — мой традиционный вольтфас, взгляд с другой стороны. Если предмет подвига — вы, каково это?
Быть объектом подвига любви очень страшно и стыдно. Патологические личности всегда лживы, и для них есть большое облегчение в том, чтобы думать, что все кругом обмануты. Я вроде как всех обдурил, всех успокоил и почти контролирую ситуацию. Мой партнёр находится в счастливой иллюзии, что у нас если не нормально, то налаживается. Мысль о том, что на тебя, на все твои хитрости смотрят трезвым взглядом — и всё равно принимают, — невыносима. Из хозяина положения ты превращаешься в ничтожество, из «охранителя» отношений — в неумелого слюнявого садиста. Уродец оказывается разоблачённым, лишённым сияния романтического порока, его всего лишь терпят из любви, и переживаемое в связи с этим унижение — единственное, что теоретически может подвигнуть на перемены.
Гораздо приятней взаимодействовать с идиотом. Я тебе — пространство для подвига, ты мне — поддержку. Хочешь быть обманутым — пожалуйста, и продолжай меня упрекать, если ты так лучше себя чувствуешь. О, я плохой, очень плохой, да. А ты моя героиня (или герой).
Просто поразительно, насколько это устойчивые пары, какую стабильность, хоть и несколько гниющую, они демонстрируют. Я даже не возьмусь их порицать, у каждого свой способ выживать — мне ли осуждать подвиг, пусть даже идиота.
Но тем, кто пока ещё не наперешагивал всяких роковых черт, но уже ощущает себя в несчастливой связи, которую нужно терпеть и выносить: посмотрите, в какой позиции вы находитесь, кем вы приходитесь своему партнёру — спасителем, палачом, жертвой, индульгенцией, любимой игрушкой, наказанием…
О, сколько возможностей для подвига у вас может быть, сколько поз — не упустите.
Любовная механика: однорукие бандиты
По-моему, это было у всех: выбираешь человека[7] для любви, а он вроде бы рад, но всерьёз не вовлекается. Не могу, говорит, нечем, нет больше осинок и берёзок, остались одни головешки (выгорел, стало быть, на предыдущих отношениях); или — моё единственное настоящее чувство закончилось в пятнадцать лет; или — я не умею любить. И ты думаешь, ну ладно, и с одноногими живут, и с однорукими, и с другими прочими инвалидами, а мне такой достался. Жалко, конечно, но чего уж там.
31 
