Лёгкий, ненавязчивый романчик 
48 
Девушка погрузилась в печальные раздумья и забыла про мужчину, который сидел рядом. Неожиданно услышав его голос, она вздрогнула и вскинула голову.
— Я хочу знать, что было между тобой и тем парнем. — В тоне Мериба звучала бессильная злоба.
— То, что есть и будет всегда: любовь, — просто сказала Тия, и Мериб в бешенстве сжал кулаки.
— Не издевайся надо мной!
Он хотел добавить еще что-то, но то ли передумал, то ли не нашел подходящих слов. Резко встав, он повернулся и пошел прочь. Тия осталась одна.
Незаметно наступил вечер. По небу расстилался фиолетово- красный ковер пушистых облаков. Такие же цвета растворялись в бегущей за бортом воде. Тия не могла любоваться красотой природы. Она думала о каюте на корме, стены которой искусно сплетены из тростника, каюте, где было приготовлено ложе с тонкими простынями и подушками, набитыми гусиным пухом.
Девушка заплатила за жизнь и свободу Тамита жестокую цену, но если прежде Тия оценивала действительность, опираясь на разум, то теперь горе и страх накатили огромной волной и она беспомощно барахталась в ней, не в силах выплыть наружу.
В вышине парили птицы. В их печальном крике Тия слышала боль. Ей чудилось, что они оплакивают ее судьбу. Или, по крайней мере, ту часть ее жизни, которую она была вынуждена принести в жертву. Она попыталась успокоиться. Что такое тело? Нечто бренное, не имеющее ценности до тех пор, пока не сольется в вечном объятии со своим ка.
Направившись в каюту, архитектор небрежным кивком позвал девушку за собой. Тия не могла понять, что таится в глазах Мериба, — желание или злоба. Скорее, безумное сочетание того и другого.
Когда он заставил ее опуститься на ложе и сам лег рядом, девушка помертвела от ужаса.
На дне его взгляда плескалась ненависть, от которой черные глаза Мериба казались еще чернее. От ненависти скривились губы, она же пряталась и в сжатых пальцах, в натянутом как струна теле.
Он склонился над Тией и сказал:
— Я слишком долго жил среди людей, для которых смысл зсмного существования заключается в ожидании смерти, а цель жизни — возведение роскошной гробницы. Я от этого устал. Я мечтал сполна насладиться бренным, живым, красотой, которая облачена в плоть, а не в камень, но был жестоко обманут. И в этом повинна ты!
Тия лежала зажмурившись и не слушала его. Она мечтала об избавлении. О том, как, внезапно открыв глаза, она вдруг увидит рядом Тамита, прижмется к нему и почувствует себя защищенной от всех невзгод. Вместо этого девушка почувствовала, как по ее телу заскользили руки Мериба.
Тия изогнулась, инстинктивно пытаясь высвободиться из его объятий, и негромко вскрикнула.
— Замолчи! — прошипел он, закрывая ей рот ладонью. — И не строй из себя недотрогу! Я не потерплю, чтобы надо мной смеялись гребцы и слуги!
Мериб был полон бессильной злобы. Злость сделала его безжалостным и грубым. Он стащил с Тии платье, при этом разорвав его в нескольких местах. Казалось, еще немного — и он сдерет с нее кожу. Тия задыхалась под тяжестью его тела; от волнения и страха ноги и руки девушки свело судорогой. Когда муж резко и бесцеремонно овладел ею, она стиснула зубы, сдержала крик и молча ждала, пока пытка закончится.
Наконец Мериб отстранился от юной жены и отрывисто произнес, не глядя на Тию:
— Я был зол, потому что ты сбежала с мальчишкой... Я думал, ваши игры зашли слишком далеко. Если бы я был уверен в том, что ты невинна, то обошелся бы с тобой иначе. Прости, что причинил тебе боль. Со временем я научу тебя получать удовольствие от любовных объятий. Когда мы прибудем в Фивы, я преподнесу тебе украшение, достойное сокровища, которое ты мне подарила.
Тия лежала неподвижно, как мертвая. В этот миг она была похожа на растерзанную тряпичную куклу. В широко распахнутых глазах девушки отражался лунный свет. Из них струились обильные слезы, слезы поражения, отчаяния и пронзительной боли, которая пульсировала в сердце, в душе, в тайниках ее женского естества.
Когда Мериб покинул каюту, Тия сползла с кровати, кое-как натянула изорванное платье и, шатаясь, прошла на корму. Девушка подползла к краю палубы, свесила голову за борт, и ее вырвало прямо в священный Нил.
Затем она с трудом выпрямилась. Руки дрожали, ноги подкашивались, перед глазами плясали разноцветные звездочки. Не может быть, чтобы то же самое она хотела сделать с Тамитом! Невозможно, чтобы этот кошмар повторился снова!
48 
