Особенно,... 
52 
Он еще что-то говорил, но девушка не слушала. Когда Мериб наконец покинул купальню, Тия ощутила глубокую усталость. Она так обессилела от напряжения, что едва добралась до кровати. Упав на постель, девушка провалилась в забытье и очнулась поздним утром. В комнату проникал яркий солнечный свет. Покрывало соскользнуло на пол, тонкие льняные простыни сбились в комок.
Вошла служанка и с поклоном поставила на столик чашку с молоком, свежий хлеб и маленький кувшинчик с медом.
— Господин уехал по делам, он сказал, что позавтракает позже. Возможно, с ним приедет его помощник, господин Джедхор.
— А что делает его сестра? — поинтересовалась Тия.
— Госпожа Анок еще спит. Она редко поднимается раньше полудня.
Хнут принесла Тие чашу с водой и полотенце, чтобы девушка могла умыться. Потом взяла в руки гребень и принялась расчесывать ее волосы.
— Скажи, какие порядки царят в этом доме? — спросила Тия, глядя на рабыню в зеркало.
Вчера она плохо рассмотрела Хнут, но теперь видела, что та очень красива. Гладкая коричневая кожа, полные губы, широко расставленные темные глаза, тонкая талия, пышная грудь. Девушка разделила свои длинные вьющиеся волосы на отдельные пряди и перевила их яркими шелковыми шнурками.
— Я не вправе об этом судить. Мое дело — выполнять приказы господ, — суховато произнесла рабыня.
— Откуда ты? — поинтересовалась Тия, решив, что Хнут была плодом союза людей со светлой и черной кожей.
— Не знаю. Я не помню своих родителей. Не знаю, где моя родина. Я много раз переходила из рук в руки, пока не попала в этот дом.
— Прежде ты прислуживала Анок?
Рабыня кивнула, не поднимая глаз.
— Да.
Тия заметила скрытое беспокойство служанки и спросила:
— Она плохо обращалась с тобой?
— Таких, как я, она не считает за людей.
— А господин?
Наступила тягостная пауза. Наконец Хнут ответила:
— Он мой хозяин и... ваш муж. Я не могу говорить о нем ни хорошо, ни плохо.
Девушка держалась все так же настороженно и натянуто, и Тия подумала о том, что завоевать ее расположение будет нелегко.
Одеваясь, Тия заметила на низком деревянном столике маленькую шкатулку слоновой кости, которую не видела раньше.
— Что это? — спросила она рабыню.
— Шкатулку принес господин, когда вы уже спали, — сказала Хнут.
— Что в ней?
— Не знаю. Я не привыкла трогать чужие вещи.
Тия подняла крышку и увидела целую россыпь камней. Там были крупные изумруды, чистейший жемчуг, нежная бирюза, кроваво-красная яшма, сияющая ляпис-лазурь, сапфир, который, казалось, вобрал в себя синеву вечернего неба. Вероятно, то был обещанный Мерибом подарок.
Девушка закрыла шкатулку. Ее не прельщали цветные камешки. На них нельзя было купить ни любовь, ни уважение, ни доверие. Внезапно Тия подумала об отце и матери. Интересно, они вспоминают о ней? Она могла бы написать им письмо, но не хотела этого делать. Ей казалось, что отныне их разделяет вечность.
— Чья это комната? — спросила девушка у Хнут. — Не похоже, что ее приготовили для меня.
— Комната и ее обстановка много лет оставались нетронутыми. Однако вчера утром господин приказал предоставить ее в ваше распоряжение.
— Чья она? — повторила Тия.
— Матери господина, которая умерла пятнадцать лет назад.
Тие почудились в голосе Хнут непонимание и осуждение, но она не стала задавать вопросы. Ей не хотелось вникать в тайны этого дома, этой чужой для нее семьи. В тайны Мериба.
— В этом помещении вы можете отдыхать днем и проводить в ней те ночи, когда вам нездоровится. В иное время вам положено спать в другой комнате, которая скоро будет готова, — продолжила служанка.
— В другой?
— Да. Господин приказал поставить там очень красивое ложе и постелить дорогие ковры.
Тия все поняла, и у нее вырвалось:
— Я не хочу!
Хнут внимательно посмотрела на юную госпожу.
— Разве вы уже не принадлежали своему мужу?
Девушка содрогнулась и обняла руками плечи.
— Это было ужасно.
— Так нередко бывает в первый раз, — сказала рабыня. — Потом вы привыкнете, и, возможно, вам даже понравится.
Тия вспомнила предвкушение наслаждения и погружения в неизведанные чувственные глубины, которое она испытала в объятиях Тамита, и то, что ей довелось пережить с Мерибом.
— Нет! Никогда!
Ей не хотелось продолжать этот мучительный разговор, и она отослала Хнут. А после решила пройтись по дому.
52 
