Особенно,... 
8 
— Я люблю ее.
— А я о ней забочусь. Она останется со мной. Собственно, об этом я и пришел тебе сообщить — все остальное дурацкая лирика. Девочка в полном порядке, о ней хорошо заботятся, и так будет и впредь. Она вырастет умной, хорошо воспитанной и честной. Не такой, как ее мать.
Саманта криво усмехнулась серыми губами.
— Как это… разумно. Это все, что ты можешь ей дать?
— Это больше, чем дала бы ей ты.
Другая женщина вырастит ее дочь. Другая будет читать сказки на ночь…
— А любовь, Рауль?
Он осторожно опустил трубку на рычажки, выпрямился и посмотрел на Саманту сквозь стекло. Она выдержала его взгляд, потому что ей было уже почти все равно…
А потом он приблизился к стеклу, положил на него ладонь и произнес — беззвучно, но вполне ясно — всего одно слово.
НЕНАВИЖУ…
Она не помнила, как дошла до камеры. Где-то в груди разгоралась боль, жаркая и острая, словно раскаленный гвоздь, воткнутый прямо в живое, и без того измученное тело…
Когда новенькая и на третий день отказалась идти есть, соседки потребовали вызвать ей врача…
Через три дня Саманту Аройя перевели в тюремный лазарет.
2
ОСТРОВ ФОРМЕНТЕРА. ТРИ ГОДА СПУСТЯ
Волны накатывали на берег с ленивым шуршанием — шшух-шуух…
Солнце щедро заливало белоснежный песок золотом.
Листва трепетала еле-еле — ей было лень.
Впрочем, здесь, на холме, было вполне сносно. Ветерок нес с моря прохладу, кусты цветущего дрока надежно защищали от палящих лучей.
Мужчина сидел на земле тихо-тихо. Словно изваяние, замер, боясь пошевелиться.
В кольце его рук мирно спал ангел.
Ангел задумчиво держал во рту палец, у ангела были смуглые щечки и золотые локоны, а еще длинные черные ресницы, доходившие едва ли не до середины щек. Ангел был пухлым, умиротворенным и во всех отношениях замечательным.
Рауль осторожно отвел с нежного лобика, покрытого легкой испариной от крепкого сна, золотой завиток. Какая она красавица — Эсамар Анжела Конча ди Аройя! Настоящая принцесса острова Форментера.
Когда-нибудь ты ей и станешь, малышка, подумал Рауль с нежностью. Эта земля — твоя по праву. Скоро уладятся все вопросы с Мерседес, он подпишет необходимые бумаги — и станет просто управляющим на этом острове, острове, где живет маленькая принцесса Кончита…
И зачем нужны банки, самолеты, машины и бизнес — если можно пройтись по бегу синего-синего моря, сжимая в руке крошечные пальчики лучшей девочки на свете, а потом подняться на прохладную террасу старинного каменного дома, увитую виноградом и жимолостью, сесть на большую деревянную скамью и рассказывать маленькой принцессе волшебные сказки — и прекрасную правду.
О королях и рыцарях, о смелых пиратах и отважных путешественниках, обо всех Аройя, когда-либо живших на этой земле… И о прекрасных, как сон, женщинах, ждавших их на этом самом берегу.
Рауль неожиданно нахмурился и инстинктивно крепче прижал к себе девочку. Другие золотые локоны почудились ему в полуденном мареве.
Саманта. Сэмми. Ее нежный образ был безжалостно разрушен той страшной встречей в тюрьме три года назад. Рауль поежился от воспоминаний. Непрошеная жалость шевельнулась в глубине сердца, но он отогнал ее. Благополучие Кончиты прежде всего. Он обещал это ее отцу и своему брату…
В этот момент Кончита прошептала во сне:
— Мама!
Рауль вздрогнул, как от удара.
— Все в порядке, я здесь, моя сладкая.
Он знал, что она не проснется и проспит еще минут двадцать. В свои три с небольшим года она не могла, разумеется, помнить мать, с которой рассталась в младенчестве. Или могла?
Рауль бережно отнес девочку в дом и положил на широкую софу, обложив со всех сторон подушками, чтобы она не скатилась на пол. В доме было тихо. Мерседес, с которой он и после развода делил этот дом, настаивала на обязательном послеобеденном сне для всей семьи, и сегодня он был даже рад этому.
Скоро Кончита начнет задавать вопросы. А Раулю предстоит найти правильные ответы.
Воровато оглянувшись на спящую девочку, он достал из запертого в обычные дни ящика стола диск. Сел перед телевизором так, чтобы загородить экран, и приглушил звук.
Надо же, он уже стал забывать, какой красавицей была Саманта. Тогда ей было всего двадцать лет, и каждая клеточка ее тела излучала радость жизни. А еще — сексуальность. Он с трепетом вспомнил, как страстно они любили друг друга, как вдруг…
8 
