Особенно,... 
70 
– Не предполагал, что мой десятиминутный укол можно сравнить с сорокавосьмичасовой травмой, – присвистнул Оуэн.
Томас пожал плечами.
– С другой стороны, – заметил он, – вы и не слон.
Аня поспешила назад в лагерь, я украдкой взглянула на Томаса Меткафа. Создавалось впечатление, что он подразумевает, будто слоны умеют думать, чувствовать, испытывать злость, прощать. Все это находилось в опасной близости от моих убеждений – тех самых убеждений, за которые меня поднимали на смех.
Мы двадцать минут ехали назад в лагерь, и я слушала, как он рассказывает Оуэну о своем заповеднике в Новой Англии. Несмотря на мои опасения, Меткаф оказался не дрессировщиком цирка или владельцем зоопарка. Он говорил о своих слонах, как о своей семье. Он говорил о них так… как я говорила о своих. Он владел заповедником, где жили слоны, которые когда-то находились в неволе, но остаток жизни они проводили в мире и покое. Он приехал сюда, чтобы узнать, как бы приблизить их жизнь к естественным условиям обитания, не отвозя назад, в Африку и Азию.
Я никогда не встречала таких людей.
Когда мы вернулись в лагерь, Оуэн с Аней отправились в исследовательскую лабораторию, чтобы ввести данные о Тебого.
Томас встал, засунул руки в карманы и сказал:
– Послушайте. Можете быть свободны.
– Прошу прощения?
– Я все понял. Вы не хотите возиться со мной, не хотите плясать под дудку какого-то незнакомца. Вы выразились предельно ясно.
Грубость мне даром не прошла, мои щеки зарделись.
– Простите, – извинилась я. – Вы совсем не такой, как я думала.
Томас долго не сводил с меня глаз, настолько долго, что направление ветра в моей жизни раз и навсегда изменилось. Потом я улыбнулась.
– Вы ожидали увидеть Джорджа?
– И что с ней стало? – позже поинтересовалась я, когда мы выехали с территории. – С Вандой?
– Понадобилось два года, я много раз оказывался в мокрой одежде, но сейчас она постоянно плавает в пруду заповедника.
Когда Томас это сказал, я уже знала, куда его повезу. Я переключилась на первую передачу, пробираясь по глубоким пескам пересохшего русла реки, пока не увидела то, что искала. Слоновьи тропы напоминали диаграмму Венна, узор передней ноги частично перекрывал узор задней. Следы были свежими – плоские, блестящие круги, которые еще не успели припасть пылью. Вполне вероятно, я даже смогу угадать, кому принадлежат следы, если обратить внимание на трещины в них. Если умножить длину окружности задней ноги на два с половиной, можно определить рост этого конкретного слона. И я вижу, что это слониха, потому что здесь прошло целое стадо – видны многочисленные отпечатки, а не одинокая цепочка следов самца.
Эти следы располагаются неподалеку от тела Ммаабо. Я гадаю, набрело ли стадо на тело слонихи. И как они поступили?
Отмахнувшись от посторонних мыслей, я выжала сцепление и поехала по следам.
– Никогда не встречала владельца слоновьего заповедника.
– А я никогда не встречал людей, которые надевают на слонов ошейники. Так что мы квиты.
– А что вас заставило организовать этот заповедник?
– В тысяча девятьсот третьем году на Кони-Айденд жила слониха по кличке Топси. Она помогала строить парк отдыха с аттракционами, возила желающих, показывала трюки. Однажды погонщик швырнул ей в рот зажженную сигарету. Слониха убила его – какая неожиданность! – и на нее навесили ярлык опасного животного. Владельцы Топси решили ее убить и обратились к Томасу Эдисону, который как раз пытался доказать опасность переменного тока. Он наспех соорудил какой-то прибор, и слониха умерла за считаные секунды. – Он взглянул на меня. – Эту казнь смотрели полторы тысячи человек, среди них мой прадед.
– Значит, заповедник достался вам по наследству?
– Нет, я вообще забыл об этой истории, пока не поступил в институт и летом не пошел работать в зоопарк. Туда как раз привезли слониху Люсиль. Это было большим событием, потому что слоны всегда привлекают толпы посетителей, и все надеялись, что Люсиль повысит доходы зоопарка. Меня взяли помощником главного смотрителя, который имел большой опыт общения с цирковыми слонами. – Он посмотрел в окно на заросли. – Вы знаете, что не нужно бить слона палкой, чтобы заставить его делать то, что ты хочешь? Просто прикасаешься ею возле уха, и слоны сами отходят из-за угрозы испытать боль, потому что знают, чего ожидать. Не стоит и говорить, что я совершил грубейшую ошибку, когда заявил, что слоны отлично понимают, как плохо мы с ними обращаемся. Меня уволили.
70 
