Особенно,... 
31 
– Я просто не смог этого сделать, – подавленно повторил парень.
Гаррис скривил губы.
– А как же с экипажами сбитых вами ночных истребителей? – язвил он. – Вам ведь известно, что люди в сбитом самолете тоже едва ли смогут выжить?
Джеймс поджал губы.
– Я не пацифист, сэр, – заявил он. – Я вызвался добровольцем и хочу сражаться за Британскую империю. Но только не против женщин и детей.
– Но вы ведь знаете, что, сбив восемь немецких истребителей, дали возможность беспрепятственно сбросить бомбы на головы вышеупомянутых женщин и детей? – продолжал допрос Гаррис, не обращая внимания на ответ Джеймса.
Молодой человек сглотнул слюну.
– Да, сэр. И я… я уже сказал, что не… что не действовал по какому-то плану. Все это глупо и нелогично… и я… Я не оспариваю вашу стратегию. Если нужно бомбить, то… то… Я просто не могу этого делать.
Он потупил взгляд.
Старший офицер вздохнул.
– Тогда пока можете быть свободны, – приказал он. – Мы подумаем, как с вами поступить. Уилсон!
Адъютант незамедлительно явился. Наверное, он ожидал за дверью. Возможно, подслушивал. Гаррис подождал, пока Джеймс Мак-Кензи выйдет из комнаты.
– Переведите его в истребительную авиацию, – приказал он адъютанту. – Там ему выдадут истребитель «Спитфайр» и отправят для поддержки наших пехотных войск и танковых соединений. Если потребуется дополнительное обучение, пусть пройдет. О конфузе с бомбами мы умолчим, парень немного странный, но честный и умеет летать. Он принесет нам больше пользы в кабине самолета, чем в тюрьме.
Уилсон кивнул, но все еще выглядел подавленным.
– Тут еще кое-что, сэр, – заметил он и вытащил исписанный листок из папки. – Это тоже касается старшего сержанта Мак-Кензи. Вот…
Он протянул начальнику бумагу. Гаррис узнал шапку письма.
– Премьер-министр Новой Зеландии? Чем же наш сумасшедший пилот так заинтересовал мистера Фрейзера?
Гаррис поджал губы.
– Ну, молодой человек… э-э-э… кажется, у твоей семьи влиятельные связи. По крайней мере, мистер Фрейзер так вежливо просит нас освободить старшего сержанта Мак-Кензи от военной службы, насколько это возможно в требовании. Пишет, что молодого человека ждут важные военные задачи на угольных и металлургических предприятиях его семьи. Сержант Мак-Кензи уклонился от их выполнения, став добровольцем. Он не трус, как уже было сказано. Но в Греймуте без него никак не обойтись.
Гаррис нахмурился.
– Они всерьез утверждают, что работа на угольных и металлургических предприятиях всей страны зависит от того, будет ли сидеть в кабинете в Греймуте этот юнец? Или все же он будет летать у нас? Как по мне, парень абсолютно не напоминает канцелярскую крысу. Конечно, я думал, он с какой-то фермы…
Уилсон пожал плечами.
– Я ничего не утверждаю, – упрямо промолвил он. – Просто передаю содержание письма. Судя по нему, можно предположить, что молодой человек важен для семей Мак-Кензи и Ламберт в Новой Зеландии. Первое письмо было написано неким Рубеном Ламбертом из «Ламберт Коул энд Стил». Заметно, что мистер Фрейзер не желает огорчать этого человека. В общем, как мы поступим?
Гаррис покорно поднял руки и прошелся по кабинету.
– Отправьте им парня обратно, – решил он наконец. – Я меняю свое решение. От него больше проблем, чем толку. Ах да, и подумайте, как ему об этом сообщить. Выходит так, что он сбежал из дому, чтобы пойти добровольцем, а семейство решило… Возможно, старшему сержанту Мак-Кензи впервые в жизни захочется сбросить бомбы на головы мирных жителей…
Джеймс Мак-Кензи ожидал приговора в доме офицеров, комнаты здесь выглядели совсем по-граждански. Штаб-квартира ВВС в Хай-Уикоме была хорошо замаскирована: наземные помещения выглядели как жилые дома. Поэтому дом офицеров размещался в одном из красивых фермерских особняков, окруженных старыми деревьями. Пожарная охрана напоминала деревенскую церковь. Большинство комнат для совещаний и центральный командный пункт находились в бункерах.
Джеймс нервно помешивал чай ложечкой – кофе в Англии был, по его мнению, отвратительным, – и тут на него налетел командир авиационного отряда Бисли. Офицер отмахнулся, когда Джеймс вскочил, чтобы отдать честь.
– Сидите, Мак-Кензи. Уже все равно…
Мак-Кензи нахмурился.
– Что все равно? – спросил он. – Это значит, меня разжалуют? Или… или я предстану перед военным трибуналом? Я знаю, что совершил ошибку, я…
31 
