Особенно,... 
94 
Хелена покачала головой. Она устало обвисла на руках Моаны и наслаждалась перерывами между схватками.
– Впрочем, я не считаю, что все сложилось так уж плохо, – продолжала Моана. – Имею в виду твою сестру. Ты же сказала, что Люцина сама не пришла на место сбора. Она не хотела ехать в Новую Зеландию.
– Ты не видела этот взгляд, – прошептала Хелена. – Как… как она на меня смотрела… как…
– Ну, разумеется, она смотрела на тебя ошеломленно, – сказала Моана. – Она была удивлена. Ну да, и злилась, наверное, немного. Она же привыкла, что ты все за нее улаживаешь. Сестра считала, ничего страшного не случится, если она опоздает. Думала, ее наверняка бы подождали, ты бы позвала ее. В этот единственный раз ты так не поступила, конечно, это удивило Люцину. Но потом твое решение точно порадовало ее. Хелена, в этом лагере был телефон. Разве ты не говорила, что вы ехали на армейском грузовике? А у них даже есть рации. Люцина могла бы остановить конвой за считанные минуты!
– Она же не предательница! – упрямо твердила Хелена.
– У нее не было причин выдавать тебя, – возразила Моана. – Она получила как раз то, чего хотела: документы, по которым уже была совершеннолетняя, чтобы выйти замуж за своего друга и вместе с ним выехать из лагеря.
– Как раз этого ей и не следовало делать! – встрепенулась Хелена. – Ей нужно было ехать в Новую Зеландию. Ехать к лучшей жизни. Именно этого хотела для нее мама… – Она всхлипнула, скрючившись от новых схваток. – Я несла за нее ответственность. Я должна была ее заставить. Я была… я… я стану плохой матерью…
Хелена вскрикнула. Теперь пришлось тужиться, хотела она того или нет. А потом девушка ощутила что-то между ногами и снова поток жидкости.
– Я умираю, – жалобно застонала она и тут же почувствовала облегчение.
Ребенок очень легко выскользнул из нее. Моана поймала его.
– Это девочка! – нежно произнесла она. – У тебя родилась маленькая девочка!
Почти теряя сознание от слабости, Хелена смотрела, как маори вытирает малышку подолом платья, а потом перерезает пуповину перочинным ножом Марти. Ребенок возмущенно закричал.
– Не делай ей больно! – прошептала Хелена.
– Вот видишь, – улыбнулась Моана, – ты уже любишь ее!
Она завернула младенца в нижнюю юбку.
Хелена опустилась на свою импровизированную кушетку и увидела испуганные глаза Марти.
– Что случилось? Мы… мы все еще здесь? – растерянно спросил он.
– Ничего плохого не произошло, – приветливо ответила Моана мальчику. – Наоборот, произошло нечто прекрасное. Взгляни, Хелена родила ребенка!
Она поднесла малышку к свету, чтобы Марти смог рассмотреть крошечное розовое, немного сморщенное личико.
– Это маленькая… Как ты ее назовешь, Хелена?
Девушка поднялась.
– Наверное… наверное, Люциной? – устало спросила она.
Моана решительно запротестовала.
– Нет, Хелена. Ты не можешь так поступить. Девочке необходимо собственное имя…
– Но она будет напоминать мне о сестре, если та умерла… – Хелена погладила малышку по щечкам.
Марти все еще завороженно наблюдал за младенцем.
– А как сюда забрался аист? – поинтересовался мальчик, но ему никто не ответил.
– Твой живой ребенок должен напоминать тебе о смерти? – осуждающе спросила Моана. – Это значит, что с ним поступают очень несправедливо. Тем более нет никаких сведений о том, что твоя сестра мертва. Да и почему ей быть мертвой? Она молода, а война кончилась. Ты ее не предала, просто потеряла из виду. То же самое случилось бы, если бы ты оказалась одна в Персии, а она приехала сюда. Люцина, наверное, писала бы отсюда, что она здесь одна и у нее нет друга. К тому же ей, возможно, пришлось бы пережить то, что с тобой сделал Витольд. Он бы придумал и с ней что-нибудь эдакое для принуждения. Ты же сама рассказывала: на корабле из России в Персию что-то произошло. Витольд точно смог бы найти какой-нибудь предлог. И даже если бы он оставил ее в покое, еще неясно, была бы Люцина счастлива здесь на самом деле. Так же счастлива, как ты…
– Но я ведь несчастна…
У Хелены вновь потекли по щекам слезы. Она, собственно, не хотела плакать. Она хотела держать на руках малышку, которую только что родила. Она желала этого от всего сердца. Моана оказалась права. Хелена уже любила свою дочку. Она больше не считала ребенка наказанием.
Моана положила маленькую на ее руки.
– Ты счастлива, – констатировала она, когда Хелена начала тихонько укачивать дочку. – Ребенок – это будущее, выросшее из твоего прошлого. И нга ва о муа. Смирись с этим и будь благодарна. То, что случилось, ужасно, но теперь малышка станет твоим благословением. Джеймс любит тебя…
94 
