Особенно,... 
19 
От них почти не было толку. Доминик коротко бросил:
— Ты ослушался моих приказов. Если опустить твою прихотливую логику, почему ты поступил так?
Гэбриел нахмурился, но продолжал стоять на своём.
— Ты можешь сам переселить её в башню, когда поправишься. У меня не хватило сил сделать это.
Доминик вздохнул и прикрыл глаза.
Гэбриел догадался:
— Я утомил тебя. Лучше я пойду…
— Нет, не уходи. Кто из членов её семьи прибыл с ней?
Гэбриел сел на стул, придвинутый к кровати.
— Никто, что показалось мне довольно странным. Как бы то ни было, она не испытывает недостатка в слугах, хотя с ней остается только одна горничная. Очаровательная женщина, эта особа. Пышет огнём и извергает страшные угрозы. Можно подумать, она и есть леди. Очевидно, она ей покровительствует.
— Ну а сама леди?
— Она не обращалась со мной, как с мелкой сошкой, в отличие от сам — знаешь — кого. Твоя последняя любовница, знаешь ли, я лучше промолчу. Но некоторые леди просто… просто…
— Да, я знаю, как ты относишься к снобам. Ты всё ещё не ответил на мой вопрос.
— Леди показалась мне какой-то запуганной, будто бы она не привыкла к незнакомцам, или не ожидала быть приглашённой в дом. А может она просто такая скромница. Да, так, наверное, и есть, учитывая её нежный возраст.
— Но она ведь не чересчур молода? — строго спросил Доминик, прищурившись. — Если они прислали ко мне ребёнка…
Смех Гэбриела не дал ему закончить фразу.
— Ты действительно думаешь, что Принц-Регент стал бы выдвигать требования, не узнав прежде, если ли у Уитвортов дочь на выданье? Нет, лет для замужества ей достаточно. Хочешь, чтобы я почитал тебе ещё…
— Нет.
Доминик выжидал. Но Гэбриел просто положил только что взятую книгу обратно на ночной столик и удобно устроился на мягком стуле, чтобы вздремнуть, едва Доминик заснул бы. Как будто нечего было больше рассказывать о его встрече с девчонкой Уитвортов. Как будто Доминику было ни капли не интересно, что за девушку ему навязали. Но ему и впрямь было не интересно. Она не задержится тут. Он даже сам подготовит карету, в которой она отправится домой, ответив ему отказом.
Но когда Гэбриел ничего больше не сказал, Доминик нетерпеливо рявкнул:
— Чёрт тебя дери, да как она выглядит?
— Я надеялся, что ты не спросишь, но раз уж так… — Гэбриел остановился, чтобы набрать воздуха в грудь, и выпалил. — У неё есть бородавка слева на подбородке и ещё одна около носа. Клянусь, я не сверлил их взглядом. Щёчки румяные, больше подошли бы какой-нибудь деревенской девчушке, глазища большие, как у совы. Но если ты сможешь закрыть глаза на это, как и на её вес…
— Она ещё и толстая?
— Слегка полновата… — покачал головой Гэбриел. — Ну ладно, не слегка. Но хорошая диета и физические упражнения легко это исправят. Я могу прописать ей режим, если ты…
— Нет. И не нужно с ней любезничать. Я хочу, чтобы она возненавидела это место и сама уехала.
— То есть её полнота — это проблема?
— Не тупи, Гэйб. Меня совершенно не волнует её внешность.
— Тогда зачем спрашивал?
— Потому что я не хотел бы быть застигнутым врасплох. И, сказать по правде, я боялся, что она окажется красавицей, подосланной, чтобы соблазнить меня, ведь у её брата приятная наружность, несмотря на гнилую душу. Я рад, что она, по крайней мере, не хорошенькая, потому что мои дальнейшие действия определились в тот момент, когда этот королевский лизоблюд-эмиссар угрожал мне последствиями, если я ослушаюсь его господина. Справедливость восторжествует, если Роберт Уитворт потеряет все, что ему дорого, из-за своей собственной сестры. Она непременно откажется от свадьбы со мной, а мы должны убедиться, что так всё и будет. Это понятно?
— Абсолютно.
— Тогда пригласи её ко мне.
— Ты не боишься, что она испугается этих тварей, которых оставил доктор?
— Пусть хотя в обморок падает. Приведи её и захвати нюхательные соли.
Глава 10
— МЫ ДОЛЖНЫ ВЫЯСНИТЬ, есть ли тут оранжерея или теплица, где мы можем высадить твои саженцы, — сказала Брук Альфреде.
Поиски Растона привели их к конюшне, к тому же Брук хотела удостовериться, что Бунтарка получит надлежащий уход. Она оставила чепчик и мантилью в спальне, так как на улице было тепло. На ней было розовое платье в имперском стиле с короткими рукавами, глубокий вырез которого ради приличия был прикрыт манишкой. Брук никак не могла снять её, хотя она знала, что придется расстаться с манишкой, когда она будет посещать вечерние сборища в Лондоне.
19 
