52 
– Возможно, через неделю вы снова будете в армии.
– Вы меня понимаете, знаете, что человек испытывает… Мне не хочется, чтобы между нами оставались неясности. Есть кое-что, сэр Маркус, о чем я должен вам сказать. Это отягощает мою совесть. Под диваном была собака.
– Собака?
– Китайский мопс по имени Чинки. Я думал, чево…
– Она сказала, это кошка.
– Она не хотела, чтобы вы знали.
Сэр Маркус сказал:
– Не люблю, когда меня обманывают. Займусь Пайкером, когда придет время выборов. – Он утомленно вздохнул, словно ему предстояло заняться устройством множества дел, организацией мести множеству людей, и все это должно было простираться в бесконечные дали будущего, а он столько уже отмерил со времени гетто или марсельского борделя – если было гетто, если существовал бордель. Он прошептал – и шепот его звучал приказанием:
– Так вы сейчас же позвоните в Управление и прикажете стрелять, как только он появится? Скажите – под вашу ответственность. Я вас поддержу…
– Я не представляю, чево… чеГо…
Старческие руки сделали нетерпеливый жест: так много надо было еще устроить.
– Послушайте меня. Я никогда не обещаю ничего такого, чего не смог бы выполнить. В десяти милях отсюда – учебный военный лагерь. Я могу устроить так, что вы станете – номинально – его начальником, в чине полковника, как только будет объявлена война.
– А полковник Бэнкс?
– Переведут в другое место.
– Вы хотите сказать, если я позвоню…
– Нет. Я хочу сказать – если добьетесь успеха.
– И парня убьют?
– Какое это имеет значение? Что он такое? Подонок. Нет причин колебаться. Выпейте еще портвейна.
Начальник полиции протянул руку к графину, повторяя про себя, но не с таким восторгом, как можно было бы ожидать: «полковник Колкин» – он не мог не вспомнить кое о чем. Он был пожилым сентиментальным человеком. Вспомнил, как получил назначение на свой теперешний пост; конечно, это ему «устроили», так же как теперь обещают «устроить» командование учебным военным лагерем; но ему живо припомнилось чувство гордости, которое он испытал, став начальником одного из лучших полицейских управлений в Англии.
– Пожалуй, не стану больше пить, – сказал он. – Боюсь, не смогу заснуть, а жена…
Сэр Маркус сказал:
– Ну, полковник, – он как-то странно моргнул своими старческими глазами,
– можете во всем положиться на меня.
– Мне очень хотелось бы это для вас сделать, сэр Маркус, – умоляюще произнес начальник полиции, – только я не представляю чево… Полиция не имеет права.
– Но об этом никто не узнает.
– Моего приказа просто не послушают. Такого приказа. Никогда.
– Вы что же, хотите сказать, – прошептал сэр Маркус, – что, занимая такой пост, не имеете власти?
Он проговорил это с изумлением, как человек, всегда добивавшийся, чтобы его власть распространялась на всех подчиненных, вплоть до самых незначительных.
– Мне очень хотелось бы сделать вам приятное.
– Вот телефон, – сказал сэр Маркус. – Хотя бы попробуйте использовать свое влияние. Я никогда не требую от человека больше того, что он может сделать.
Начальник полиции сказал:
– В полиции города – замечательные ребята. Я много вечеров провел с ними в Управлении. Пропускали стаканчик-другой. Очень хваткие. Лучше не бывает. Не бойтесь, они его обязательно возьмут, сэр Маркус.
– Мертвым?
– Живым или мертвым. Не дадут ему сбежать. Они замечательные ребята.
– Но он должен быть взят мертвым, – сказал сэр Маркус и чихнул. Казалось, вдох, который сэр Маркус был вынужден для этого сделать, лишил его последних сил. Он опять откинулся на спинку кресла, тяжело дыша.
– Я не могу приказать им такое, сэр Маркус, только не это. Это же все равно что убийство.
– Ерунда.
– Эти вечера с ребятами… Они для меня очень много значат. Я не смогу больше пойти туда, если отдам такой приказ. Лучше я останусь тем, кто есть. Опять буду возглавлять трибунал. Пока есть войны, будут и пацифисты.
– Никакого трибунала возглавлять вы не будете. Это я вам устрою, – сказал сэр Маркус. Запах нафталина снова – теперь уже насмешкой – защекотал ноздри Колкина. – Я могу устроить так, что вы и начальником полиции больше не будете. Займусь. Вами и Пайкером. – Он издал странный тоненький свист – носом. Он был слишком стар, чтобы смеяться, не хотел зря перегружать легкие.
– Ну, давайте пейте свой портвейн.
– Нет, пожалуй, не стоит. Послушайте, сэр Маркус, я поставлю охрану у дверей «Мидлендской Стали» и у вашего кабинета. За Дэвисом будут ходить мои ребята. Глаз не будут спускать.
52 
