и читается легко. 
8 
Ставни на окнах домов были закрыты, вдоль дороги не стояли веселые толпы встречающих, и букеты не летели в карету.
Казалось, лошади помчались быстрее, и Теоле очень захотелось расспросить капитана Петлоса об окружающем их мрачном пейзаже.
Ее охватило ощущение подавленности, и в первый раз с момента их высадки в Кавонии солнце спряталось за облака.
Они ехали по одной из таких пустынных улиц, на которой было мало людей — очень мало, — и несколько детишек, оборванных и босоногих, играли на обочине.
Внезапно карета вильнула в сторону. Послышался крик, кучер натянул вожжи и остановил карету.
— Что случилось? Что произошло? — резко спросил премьер-министр.
Капитан Петлос открыл дверцу и спрыгнул на землю.
— Кажется, мы сбили ребенка, ваше превосходительство, — ответил он. — Должно быть, она перебегала дорогу.
— Ребенка? — воскликнула Теола.
Не задумываясь, она быстро выскочила из кареты через открытую капитаном Петлосом дверцу и выбежала на дорогу.
У переднего колеса лежала маленькая девочка, и ее босая ножка была залита кровью.
Теола поспешила к ней и опустилась на колени.
После первого крика девочка, наверное, потеряла сознание: ее глаза были закрыты, и она, казалось, почти не дышала.
Из раненой ноги хлестала кровь, и Теола решила, что, должно быть, повреждена артерия.
Она положила голову девочки к себе на колени и подняла ее рваное платье повыше.
— Дайте мне, пожалуйста, ваш носовой платок, — обратилась она к капитану Петлосу, стоящему рядом.
Он начал шарить по карманам, и Теола, подумав, что он, возможно, не взял с собой платка, нетерпеливо сорвала с шеи мягкий шелковый шарфик и перевязала им ногу девочки над коленом.
— Эту девочку надо немедленно отвезти а больницу! — сказала она. — Уверена, ей необходима медицинская помощь. Ее мать здесь?
Она подняла глаза и, к своему изумлению, увидела, что все дети и взрослые, стоявшие у дороги, исчезли.
Вокруг никого не осталось!
— Что происходит? — резко спросил премьер-министр из кареты. — Мы не можем здесь стоять, капитан Петлос.
— Ранен ребенок, ваше превосходительство.
— Так отдайте его родителям!
— Вокруг никого нет, сэр.
— Положите его у дороги. Мы должны ехать дальше.
— Мы не можем ехать! — запротестовала Теола, обращаясь к капитану Петлосу. — Я перетянула ногу, чтобы остановить кровотечение, но повязку необходимо снять не позднее чем через десять минут.
Капитан Петлос заколебался, и Теола поняла, что он должен повиноваться премьер-министру.
— Позовите ее родителей или подружку. Должен же тут хоть кто-то быть! — воскликнула девушка.
Она с беспокойством посмотрела на ногу девочки. Кровотечение было теперь менее сильным, но она видела, что рана была глубокой, почти до кости.
— Этого ребенка надо отвезти в больницу! — твердо сказала она.
— Здесь нет больницы! — ответил капитан Петлос тихо.
Теола в изумлении подняла на него глаза, и, словно почувствовав свою ответственность за происходящее, он приложил ладонь ко рту и закричал:
— Кто-нибудь, идите сюда и немедленно возьмите этого ребенка!
Теола посмотрела на наглухо закрытые ставнями окна, но ответа не последовало, и на мгновение ей показалось, что никто не придет.
Затем из одного дома к ним медленно направился мужчина, высокий и широкоплечий, в костюме, похожем на крестьянский.
— Должно быть, это ее отец, — с облегчением произнесла Теола. — Пожалуйста, объясните ему, если он не поймет меня, что повязку надо снять через десять минут, иначе девочка может потерять ногу, и что он должен поскорее найти врача!
Мужчина подошел к ним.
И тут, к своему изумлению, Теола услышала, как капитан очень тихо, почти шепотом, произнес:
— Ты с ума сошел? Если тебя узнают, убьют!
— Я знаю!
Голос мужчины был низким и глубоким.
— Ради бога… — пробормотал капитан Петлос. В его голосе прозвучал непонятный Теоле страх. Словно сделав над собой усилие, он громко сказал:
— Твой ребенок, к сожалению, пострадал. Леди говорит, что повязку надо снять через десять минут и немедленно разыскать доктора.
Мужчина не ответил. Он только наклонился, чтобы поднять девочку, чья голова лежала на коленях у Теолы.
В этот момент Теола впервые увидела его лицо. Несомненно, он был греком. Никогда еще она не видела живого человека, так похожего на те картины, которые показывал ей отец. Черты его лица показались ей знакомыми, словно она уже давно его знала.
8 
