Особенно,... 
125 
Город крупный, известный, могущественный, но в Северных землях не главный. Торговый центр: через него проходили или упирались в него несколько караванных троп. Как и во всех городах Северных земель, здесь правили военные, просто-напросто прибравшие власть к рукам. От слабого центрального правительства они откупались налогами, напоминавшими подачки, да и каждый город тут обладал самоуправлением. Климат существенно отличался от южного. Если на юге краткие ливневые сезоны чередовались с длительной засухой, то здесь, в северных лесах, летом часто шли мягкие, ласковые дожди, зимы же были холодными. Еще севернее, как слышал Данн, зима длилась месяцами.
Оба проголодались и нуждались в сне, но заснуть опасались. У них еще осталось немного хлеба. Плодов на деревьях они во время бегства из гостиницы не заметили, однако много ли увидишь во тьме ночной? Услышали журчанье ручейка, напились и свалились в густых зарослях кустарника, чтобы хоть немного отоспаться. Спали Маара и Данн и вправду недолго, их разбудили чьи-то голоса — оказалось, щебетали дневные птахи. Не вставая, подивились на птиц. Множество птиц разных размеров, разной окраски, пестрых, одноцветных, разноголосых… Оказалось, время уже к полудню.
— Всегда у нас главная проблема — как деньги обменять, — сказала Маара.
— Как бы нашей главной проблемой не стало безденежье, — проворчал в ответ Данн.
Маара сняла с себя денежный пояс.
— Тринадцать осталось.
Данн положил наземь четыре монеты и сказал, ткнув себя в живот:
— Здесь десять. Хватит тратить твои. Вдруг опять разбредемся.
Он стащил рубаху, остался лишь в узкой набедренной повязке, стройный, элегантный, забывший свои генеральские замашки. Но взгляд Маары привлекало не его прекрасное тело, она страдальчески сощурилась на шрамы, опоясывающие брата.
Данн вооружился ножом, стиснул зубы и взрезал кожу. На лбу его выступил пот. Монета упала на землю, сияющая, как новенькая, лишь слегка запачканная кровью… Еще одна… Затем та же процедура повторилась с другой стороны тела.
— Две потратил. На подарки для Кайры. Так что уже туда лазил. Можно сказать, привык. Не слишком страшно. — Вид его, однако, опровергал сказанное.
— Хватит, Данн.
— Нет.
Он остановился на шести.
— Шесть вынул, шесть осталось. — Он улыбался, но кровь не останавливалась.
Данн смочил тряпку в воде, прижал к ране. Тряпка быстро пропиталась кровью.
— Орфну бы сюда, — сказала Маара, озабоченно глядя на кровь. — Она бы быстро траву нашла.
— Или Кайру. Она у Орфны нахваталась. Здесь, правда, вся трава другая.
— Может быть, не вся. — Маара пригнулась, исследуя заросли на берегу ручья.
Она выдергивала растения, обнюхивала их, разминая пальцами; нашла какое-то с остроконечными листьями, протянула его Данну. Данн тоже понюхал, разжевал траву, приложил к ранам. Кровь и вправду остановилась. Рана, однако, выглядела пугающе.
— Зато денег теперь больше. У тебя тринадцать, у меня десять.
Маара вернула пояс под платье, обвязав его вокруг себя под грудью, думая о том, сколько еще ей жить таким образом, постоянно дрожа, что кто-то увидит, что ветер задерет платье, постоянно опасаться чего-то…
Данн улегся на берегу, закрыл глаза. Поют птицы, журчит вода… Покой… Маара легла рядом. Проснулись они далеко за полдень. Рана по-прежнему беспокоила Данна. Маара высказала опасение относительно чистоты ножа.
— Конечно грязный, — засмеялся Данн. — При нашей-то жизни. Нож — мой лучший грязный друг.
Они вышли из лесу, миновали лачуги бедняков, прошли поближе к центру города и выбрали гостиницу на оживленной площади, где легче затеряться в пестрой толпе. А люди вокруг действительно отличались друг от друга, и чаще всего не только одеждой. Брат с сестрой увидели совершенно новых для себя людей с бело-розовой кожей, зелеными и голубыми глазами. Наевшись тушеных овощей с жареным мясом и фруктами, они сняли комнату на третьем этаже. В обличье здешнего хозяина ничего шпионского. Сонный, равнодушный, он лишь лениво осведомился, откуда они, и, услышав, что с юга, проронил, что там, на юге, как говорят, неспокойно.
Комната оказалась большой, удобной, с двумя кроватями и большим засовом на двери. Впервые за долгое время они заснули спокойно, укрывшись толстыми одеялами.
Ночью Маара проснулась от стонов брата, а утром они осмотрели шрамы и поняли, что нужна медицинская помощь. Не хотелось, однако, показывать кому-то спрятанные под кожей монеты. Маара спустилась вниз, где увидела хозяина, который, казалось, и с места не сдвигался. Он все так же стоял в своем углу, сонным взглядом наблюдая за суетливыми постояльцами и посетителями таверны. Народ здесь, казалось, не знал, что такое угроза, что такое опасности. Она спросила у хозяина адрес ближайшего лекаря, и с того сразу слетела сонливость. Он испугался угрозы заразы. Маара успокоила его, сказав, что речь идет о ране, и никакой болезни нет.
125 
