Особенно,... 
54 
Снова машину толкнули, разогнали, отпустили; снова ее поймали на следующей вершине. Чем жили эти молодые люди, неужели только платой за проезд? Нет, конечно. Они грабили проходящих, просто отбирая то, что понравится. Маара подивилась, на каком расстоянии действует авторитет того парня, старшего в первой группе. Оказалось, не так уж далеко. Уже на третьей вершине с них потребовали дополнительную оплату. Монеты у Данна еще оставались, но он не спешил их выкладывать. А золото — слишком жирно за такую услугу. Пришлось отдать одну из коричневых туник, увидев которую молодые люди пришли в такой восторг, что совсем забыли о путешественниках, пришлось Данну кричать им. Одолели очередные две мили. На пятой вершине пришлось расстаться еще с одной коричневой рубахой. Осталось у них только четыре. Данн ворчал, что молодежь, мол, обнаглела, дерет больше, чем заслуживает, что за эти тряпки на рынке ого-го сколько можно было бы выручить… «На каком рынке, где?» — хотела спросить Маара, но машину трясло на ухабах, она грохотала, много не поговоришь. На шестом холме наглые юнцы собирались выпотрошить мешки пассажиров, чтобы поживиться тем, что понравится. Плевали они на друга-приятеля Данна с первой вершины, не впечатлило их и то, что Данн сам один из них. В конце концов ребята согласились на бидон, вызвавший у них такой же восторг, как ранее рубаха на пятом холме. И этим пришлось напомнить, что пора бы и подтолкнуть небоход… Спуск оказался на диво крутым, Данн с трудом удерживал машину, Маара судорожно вцепилась в сиденье, чтобы не слететь. На седьмой вершине их встретили чуть ли не дружески, непонятно по какой причине; удовлетворились двумя — последними — хлебными плодами. Снова крутой спуск, крутой подъем и оскаленные зубы разъяренных чем-то юнцов, оккупировавших восьмую вершину. Они сообщили, что ни в этот, ни в предыдущий день никто тут не проезжал. Эти сразу потянулись к бидону с водой и уже сняли его с палки, когда Маара взмолилась:
— Вам здесь по глотку на каждого, а для нас это жизнь или смерть!
Тут они забыли про Данна и развернулись в ее сторону:
— Во, пацан!
— Ну, дает!
— Нет, вы его только послушайте, мудреца!
Они принялись одобрительно — и не слишком нежно — лупить Маару по плечам, отпихнув пытавшегося вступиться за нее Данна.
— Ладно, отстаньте от мальца, — буркнул старший, и Маару оставили в покое. Возникшую паузу заполнило предложение Данна.
— Я дам вам топор.
Ну, топор — штука ценная.
— Покажи.
В почтительном молчании осмотрели инструмент. Старик, от которого Данн получил топор, сказал, что ему «тысячи лет». Сделан из темного камня, отполирован до блеска. Парень, проверивший его заточку, восторженно выругался и сунул в рот порезанный палец. Древний магический инструмент; о таких говорят, что секрет их изготовления безвозвратно утрачен. И стоил он — что ж, можно сказать, что стоил он жизней Данна и Маары.
Занятые топором молодые люди не обратили никакого внимания на уход странных пассажиров. Спуск отнял много энергии, а ведь предстоял еще и подъем. На небоходах они покрыли расстояние, требующее двух-трех дней пешего пути. Конечно, Маара и Данн сохранили лучшую форму, чем большинство их попутчиков, но и они чувствовали, что близки к полному истощению.
— Ничего, ничего… Погоди, скоро мы выйдем… когда я шел за тобой, она еще была здесь…
Данна перебило донесшееся сверху тарахтенье, и в небе появилась старая машина, плавно опустившаяся на дорогу. Двигатель продолжал тарахтеть, громыхать, чихать-кашлять; на земле летучая колымага выглядела намного менее изящно, чем в небе. Казалось, она вот-вот развалится. Из кабины выпрыгнул пилот в сине-голубой одежде, не в мешковатой рубахе, а в ладно сидящих штанах и куртке, аккуратный, подтянутый. К безмерному удивлению Маары, пилот оказался женщиной. Соломенно-рыжие волосы ее совсем чистые и недавно расчесаны, кожа как будто светится. Женщина улыбалась.
Данн направился прямо к ней, выставив вперед золотой.
— Куда за это? — спросил он в лоб.
— Меня зовут Фелис, — сообщила она вместо ответа. — А вас?
Данн, сосредоточенный на своей идее, не ответил, но Маара сразу же выпалила:
— Мы Данн и Маро из скальной деревни.
— Значит, последние, — покачала она головой.
Не поднимая рук, Фелис склонилась над монетой, попробовала ее на зуб, выпрямилась.
— Настоящая. Не буду врать, я такие не часто вижу. — Она замолчала, но Данн так и не раскрыл рта. Женщина вздохнула и добавила: — Что ж, не спрашивай, и тебе не соврут.
54 
