49 
Ее мать всегда говорила об отце как о замечательном человеке, она никогда бы не стала оплакивать кого-то, кто не соответствовал бы ее идеалам и представлениям о том, что хорошо и что дурно.
Но почему тогда маркиз был так мрачен и угрюм? Почему он больше не говорил ей о своей любви, не просил выйти за него замуж?
Все было слишком сложно и запутанно, чтобы Линетта могла найти какое-то объяснение.
Девушка все больше и больше погружалась в уныние. Становилось все труднее сдерживать слезы, а боль в груди возрастала с каждым разом, когда маркиз приближался к ней.
Когда они прибыли в Дувр, шел дождь, небо заволокло тучами, и Линетта с горечью подумала, что красота и солнце Парижа померкли навсегда.
Что ж, ей придется столкнуться лицом к лицу с реальностью и принять жизнь такой, какова она на самом деле.
«Господи, не дай нам обнаружить что-нибудь ужасное про папа, – шептала она. – Пусть он будет честным, благородным, прекрасным человеком, каким я всегда его считала».
Они снова сели в поезд. Этот способ путешествия был куда более быстрый, чем путешествие в почтовой карете.
Разговор между ними не клеился. Маркиз поинтересовался, удобно ли она сидит, не проголодалась ли, – и все.
Они были в купе одни, и по временам Линетту охватывало безумное желание броситься в объятия Дарльстона и умолять его успокоить ее, сказать, что она ему по-прежнему дорога.
«Что на свете еще имеет значение, кроме нашей любви», – хотелось ей сказать маркизу.
В отчаянии Линетта жестоко корила себя за то, что, отказавшись от счастья, обрекла себя до конца дней на одиночество и тоску.
«И почему я была так глупа? – говорила она себе. – Почему я не приняла то, что посылала мне судьба, и не удовольствовалась этим?»
Но тут она вспомнила о таинственной и чудесной близости с матерью в церкви и осознала, что ее счастье с маркизом в маленьком домике у Елисейских Полей долго бы не продлилось.
* * *
Дело шло к вечеру, когда маркиз достал из жилетного кармана золотые часы и, взглянув на них, сказал:
– Прибываем через десять минут.
– Куда? – в волнении спросила Линетта.
– В Кентербери, – ответил он.
Так вот куда они ехали – в замок, чтобы найти мистера Германа Клегга. Он должен был знать ее отца.
Тысяча вопросов готовы были сорваться с ее уст, но маркиз держался так холодно и недоступно, что Линетте оставалось лишь наблюдать за ним.
Когда на вокзале в Кентербери они вышли из поезда, их уже ожидали несколько человек прислуги. По всей вероятности, маркиз отправил телеграмму перед тем, как они в Дувре сели на поезд.
– Ландо для багажа уже здесь? – осведомился Дарльстон.
– Да, милорд, экипаж ждет. – Неподалеку стояла удобная карета, запряженная четверкой лошадей.
Маркиз молча сидел в углу, с отсутствующим видом наблюдая за мелькавшим за стеклами кареты пейзажем.
Немного погодя Линетта осмелилась спросить:
– Куда мы едем?
– Ко мне домой.
– Ты живешь недалеко от Кентербери?
– Да, – кратко ответил Дарльстон. Наконец карета выехала на тенистую дубовую аллею и остановилась у величественного вида замка из серого камня.
Тем же холодным, отчужденным голосом, каким маркиз обращался к Линетте во время их путешествия, мужчина произнес:
– Жди меня здесь, в карете, Линетта. Мне нужно разобраться кое в чем. Как только я все выясню, тут же вернусь и объясню тебе многое из того, что тебя смущает и беспокоит.
– Поступай как знаешь, – тихо ответила девушка.
Подскочивший лакей услужливо открыл дверцу, и маркиз вышел из кареты.
Затем Дарльстон дал какие-то инструкции кучеру, карета тронулась с места и покатила по широкой усыпанной гравием дороге, пролегавшей вокруг замка.
Обогнув замок, лошади остановились. Линетта опустила стекло и увидела вдали цветущие сады, а внизу за ними озеро. Теплый весенний воздух нежно овевал ее лицо. Девушка медленно и глубоко вдохнула, надеясь, что весенняя свежесть успокоит ее и поможет собраться с мыслями.
А маркиз в это время входил в просторный мраморный холл замка.
– Рад вашему возвращению, милорд, – поприветствовал его дворецкий, забирая у маркиза шляпу и перчатки. – Мы не ждали вас так скоро.
– Я знаю, – кратко сказал Дарльстон. – Где мистер Клегг?
– Я полагаю, в конторе, милорд. Сказать ему, что вы желаете его видеть?
– Не стоит, я разыщу его сам, – на ходу бросил маркиз.
Дворецкий озадаченно посмотрел ему вслед. Такой резкий тон был не свойствен маркизу. Вдобавок он не справился, как обычно, о здоровье обитателей замка, как осведомлялся всякий раз по возвращении.
49 
