По причинам, которые Хоуп никогда не смогла бы понять, и несмотря на жару, Пол и Шелли надели одинаковые «Вранглеры», ковбойские сапоги и цветастые рубашки с жемчужными пуговицами. На самом деле почти каждый на этой ярмарке вырядился так, будто был на подпевках в какой-нибудь кантри-группе.
Хоуп же, наоборот, оделась удобно: в короткую юбку цвета хаки, черный топ и кожаные сандалии.
- Как думаешь, он не потеряет сознание? – спросила она.
- Лучше бы ему не делать этого, - покачала головой Шелли. – Ему нужно всего два дюйма, чтобы всех опередить.
Зрители притихли, когда Пол развернулся подобно толкателю ядра и бросил рулон. Тот улетел примерно на десять футов, приземлившись на основание, затем упал на бок.
- Да! – Шелли вскинула здоровую руку. – Телевизор с большим экраном – мой!
К сожалению, эйфория Шелли длилась лишь до тех пор, как Барли Мортон поднял на плечо рулон, подошел к линии и метнул его на одиннадцать футов четыре дюйма. Толпа пришла в неистовство, Барли выдвинулся на первое место, установив новый рекорд по метанию туалетной бумаги.
Пол ушел, получив ленточку за второе место, охотничий нож и боль в спине.
- Теперь все закончено? – спросил Уолли. – Я хочу, чтобы мне раскрасили лицо.
Шелли проигнорировала сына, растирая спину мужа здоровой рукой.
- Тебе нужно пиво, малыш?
- Думаю, мне нужна мазь от растяжений, - ответил Пол, изучая свой новый нож.
- Я возьму Уолли, - вызвалась Хоуп, втайне завидуя игрушкам, которые мальчик держал в руках. Она провела большую часть дня, бегая за ним от одной палатки к другой. И теперь, когда у него была резиновая змея, пластиковый томагавк с подвешенным к нему фальшивым скальпом и изогнутый карандаш, Хоуп ничем не могла похвастать, хотя отдала продавцам на карнавале ужасающее количество денег. У нее не было даже дешевой пепельницы. Она проиграла во всех играх, в которых принимала участие, и, после того как случайно ударила грузилом юного ковбоя по голове, ее пожизненно удалили из палатки «Забрасывание наживок». – Увидимся позже, - сказала Хоуп подруге и ушла с Уолли.
Им пришлось постоять в очереди, чтобы ему нарисовали на щеке футбольную эмблему, и после долгих уговоров Хоуп согласилась, чтобы ей на плече нарисовали кинжал. Прежде она никогда не проводила целый день с семилетним мальчиком и была удивлена, что не заскучала. Она полагала, это как-то связано с ее внезапным желанием быть с людьми, потому как обнаружила, что чем дольше живет в Госпеле, тем меньше ей нравится проводить время в одиночестве.
Отправив свою вторую статью об инопланетянах, сейчас она работала над третьей. Первая статья вышла этим утром, и миз Спенсер забежала в «М&С», чтобы купить газету. Ее истории отдали центральный разворот, выкинув с первой полосы статью Клайва о расчленении коров.
Позже Хоуп провела немного времени через дорогу у Шелли. Помогала соседке убирать дом, стирать вещи и обрывать увядшие цветки петуний в горшках на окнах. Женщины много говорили о самых разных вещах, но Хоуп все еще не могла рассказать новой подруге о самых трудных временах своей жизни. Хотела, но не могла.
Они разговаривали о Хираме Доннелли и отчете ФБР, который прислали днем раньше. Некоторые части текста были замазаны черной краской, и Хоуп оказалась не ближе чем раньше к понимаю того, что случилось. Она планировала еще раз разобраться со всей информацией по возвращении домой сегодня вечером.
Подруги говорили и о Дилане. О нем не слышали с тех пор, как он отвез Адама в аэропорт. Прошло уже четыре дня, но, казалось, никто не обеспокоен. И хотя Хоуп отлично знала, что не стоит ждать Дилана, она иногда ловила себя на том, что подходит к окну, ища взглядом бело-коричневый «Блейзер» шерифа. Или, когда она ездила в город, ее взгляд блуждал в поисках хорошо знакомой соломенной ковбойской шляпы или выцветших джинсов. Конечно, она так и не увидела его и ненавидела это чувство разочарования, которое тяжким грузом осело на ее плечах.
В последний раз Хоуп видела Дилана в тот день в универмаге Хансена, когда взгляд шерифа обжигал ее везде, где останавливался. Ей не показалось, что его голос становился чуть ниже и более хриплым, когда он говорил с ней. Ей не показалось это сексуальное желание, направленное прямо на нее.
И все же, может, она придумала все это? Если бы он на самом деле хотел провести с ней время, он ведь знал, где она живет. И все же он не сделал и попытки связаться с ней, и сейчас, когда они с Уолли направлялись к палаткам с играми, Хоуп спрашивала себя, не было ли все, что она чувствовала между собой и Диланом, лишь в ее голове?