— Это правда, — тихо ответил Аксель. — Но, любимая моя, понимаешь ли ты, что будет с тобою, если нас поймают? Нет, тебя, надеюсь, все же не расстреляют — но заточат в тюрьму до конца войны.
— Пока я с тобой, я ничего не боюсь, — ответила Вернита.
Он повернул голову и нежно улыбнулся ей.
— Кстати, — снова заговорила Вернита, — я забыла спросить, куда мы едем?
— На юг, — ответил Аксель. — Мы с Анри давно решили, что, если нам придётся бежать, мы двинемся не на север, где нас наверняка будут искать, а на юг, в Марсель.
— Ты доверяешь Анри? — спросила Вернита.
— Я верю ему, как самому себе, и он мне — так же! — ответил Аксель, следя за дорогой.
Когда они достигли пригорода и экипажей вокруг стало меньше, граф немного расслабился и объяснил:
— Анри был конюхом у герцога де Тревиза, представителя одного из древнейших французских родов. Однажды какой-то солдат попытался обесчестить его сестру. Анри убил негодяя, затем бежал из-под ареста и переправился в Англию на судне контрабандистов.
— И правильно сделал! — воскликнула Вернита, слушавшая эту историю с увлечением.
— К несчастью, контрабандисты обобрали его до нитки. Я впервые встретился с Анри, когда он, едва живой от голода, ел сырую репу, украденную в моем поместье.
— И ты взял его к себе? — спросила Вернита.
— Я нанял его на службу, — ответил Аксель. — Это было во время перемирия, когда я вышел в отставку после пятилетней службы. Но, как и многие другие англичане, я чувствовал, что это перемирие — лишь затишье перед штормом.
— Папа верил, что между Англией и Францией установился прочный мир, — грустно заметила Вернита.
— Все мы на это надеялись, — ответил Аксель, — но Наполеон, ненасытен и не успокоится, пока не подчинит себе весь мир.
— Ты думаешь… ему это удастся?
— Нет, пока есть на свете Англия! За это я готов поручиться жизнью!
— И, когда война началась снова, ты стал шпионом?
— Не люблю этого слова, — скривив губы, ответил Аксель, — но, в общем, так и есть.
— И ты приехал во Францию под видом своего кузена, чтобы разузнавать полезные сведения и переправлять их в Англию?
— У меня был тщательно разработанный план, — объяснил Аксель. — Я обсуждал его перед отъездом из Англии с премьер-министром, с министром иностранных дел и, разумеется, с высшими военными чинами, которым были необходимы сведения о родах оружия французов.
— Значит, император был прав, — со вздохом заметила Вернита. — Он сказал принцессе Полине, что маршал Ней и генерал Жюно могли дать тебе военные сведения, важные для врагов Франции.
— Наполеон всегда был чертовски проницателен, — подтвердил Аксель. — Так они и сделали. Вот зачем я захватил с собой из Англии чертёж ружья, гораздо более меткого и дальнобойного, чем современные ружья французской армии.
— А что, если они сделают это ружьё? — спросила Вернита.
— Могут попробовать, но на это уйдёт много времени. А у нашей армии уже появились на вооружении такие ружья, и скоро их станет много.
Вернита всплеснула руками.
— Как здорово! Как ты умно придумал! И как хорошо, что наши уже знают всё, что им нужно знать!
— Да, надеюсь, собранная мной информация достаточно ценна, — без ложной скромности подтвердил граф.
— Ты думаешь, она дошла до Англии?
— Я в этом уверен. Дипломатические курьеры доставляли мои письма в нейтральную Швецию, а оттуда они переправлялись в Англию.
— Император говорил что-то о тайном союзе Швеции с Англией, — вспомнила подслушанный разговор Вернита.
— Он совершенно прав. Сейчас я выдам тебе государственную тайну — впрочем, думаю, через несколько дней она уже ни для кого тайной не будет.
— Какую же? — спросила Вернита.
— Третьего декабря, на следующий день после коронации Наполеона, мы подписали со Швецией секретный договор, купив у неё за восемь тысяч фунтов балтийский остров Рюген и крепость Штральзунд.
— Зачем они нам? — спросила Вернита.
— Для совместной англо-русской высадки в Померанию.
— Ты думаешь, это поможет разбить Наполеона?
— Я думаю, у него от этого прибавится хлопот, — ответил Аксель.
Он задумался и вздохнул.
— Нам предстоит долгая борьба. Наполеон сейчас сильнее всех на континенте, и большинство государств слишком запуганы, чтобы ему противостоять.
Вернита молчала. Она думала о том, как уверен в себе Наполеон, как боготворят его французы, которым он подарил блеск побед и дал такую веру в себя, какой они не испытывали на протяжении многих поколений.