163 
Водитель высадил ее прямо перед крыльцом и помог выгрузить чемодан. Лиллибет поблагодарила его, и машина отъехала, а она еще несколько минут стояла на дорожке, глядя на старый дом, который почему-то казался ей очень маленьким. Наконец она вздохнула и, подхватив чемодан, стала медленно подниматься на крыльцо, ощупывая свободной рукой некрашеные, чуть шершавые перила. Лили было очень приятно вернуться, и это прикосновение окончательно убедило ее – она дома.
Потом она толкнула дверь и, войдя в сени, снова остановилась. Здесь ничего не изменилось, и Лили почти сразу стало казаться, будто она никуда не уезжала. Нью-Йорк, «английская» одежда, новые впечатления – для разнообразия это было даже неплохо, но ее место здесь. Так она думала сейчас, и даже Роберт, с которым у нее установились тесные дружеские отношения, казался ей в эти минуты очень далеким, словно привидевшимся во сне.
Лили поправила капор и фартук (в дорогу она оделась по-аманитски, да и в Нью-Йорке часто носила привычное платье) и прислушалась. В доме стояла тишина, и это удивило ее. Насколько она могла судить, шел девятый час, а значит, отец и мальчики как раз должны были заканчивать ужин… если, конечно, они не пошли в гости к одному из ее старших братьев. Да, подумала она, наверное, так и есть. Ведь она не предупредила родных о своем приезде, да и не могла предупредить. Лили уже решила, что в доме никого нет, поэтому, когда одна из дверей отворилась и в прихожую вышел отец, она чуть не подпрыгнула от неожиданности. Братьев по-прежнему было не видно и не слышно – наверное, они действительно отправились куда-то в гости, но Генрик оказался дома. Он стоял молча и только пристально смотрел на нее, но в полутьме Лили не могла разобрать выражения его лица.
– Здравствуй, папа. Я вернулась, – сказала Лиллибет с улыбкой. – Я ужасно по тебе скучала. А где мальчики?..
Генрик не ответил. Он только шагнул вперед, и Лили сумела наконец рассмотреть его лицо. Оно казалось высеченным из гранита, возле губ залегла суровая складка. Мгновение спустя Генрик заговорил с ней по-немецки, и в его голосе звучала с трудом сдерживаемая ярость.
– Вон из моего дома, Лиллибет. Ты мне больше не дочь, и здесь тебе не место. Я… мы тебя не знаем. Уходи и больше не возвращайся.
Лили была потрясена. Машинально она шагнула к отцу и попыталась обнять, но Генрик оттолкнул ее от себя.
– Вон!!
Лили попятилась. Она не верила своим ушам. Как может отец так с ней поступить?! Ведь он любит ее. Любит!!! Неужели законы «Орднунга» оказались для него дороже дочери? Лили этого не понимала, не могла понять. Это было неправильно и… несправедливо, и она попыталась что-то сказать, но Генрик не дал ей вымолвить ни слова.
– Убирайся к своим «англичанам»! – выкрикнул он злобно. – Живи в своем Нью-Йорке, если тебе так хочется! Или ты думаешь, что можешь уезжать и приезжать когда вздумается? Нет, Лиллибет Петерсен, ты обязана слушаться отца, а если не хочешь, тогда… тогда живи как знаешь. Убирайся! – Генрик шагнул к входной двери и широко ее распахнул. – Убирайся сейчас же! – повторил он.
Но Лиллибет по-прежнему не верила, что отец хочет ее прогнать. Это ей послышалось! Показалось!! В отчаянии она попыталась проскользнуть к лестнице и взбежать наверх, в свою комнату, но Генрик схватил ее за руку и силком оттащил к порогу. В другой руке он держал ее чемодан.
– ВОН!!! – проревел он и вышвырнул чемодан за дверь. Потом настал черед Лиллибет. Отец с такой силой толкнул ее в спину, что она не удержалась на ногах и полетела с крыльца на землю. Стоя на четвереньках на засыпанной мелким речным песком дорожке, Лиллибет подняла голову, чтобы взглянуть на него.
– Папа, нет!!! Я… Подожди!.. – всхлипнула она, но дверь уже захлопнулась. Громыхнул засов – Генрик заперся изнутри, а Лиллибет осталась снаружи. Значит, подумала она, ее все-таки изгнали из общины… Именно поэтому братьев не было дома – наверняка отец отослал их к одному из своих старших сыновей, чтобы дождаться ее и объявить об избегании. И теперь… теперь ей некуда идти!
Она еще некоторое время плакала, лежа на земле, потом кое-как поднялась на ноги. Обе коленки у нее были разбиты в кровь, толстые бумазейные чулки порвались. Продолжая всхлипывать, Лили подобрала чемодан и, прихрамывая, побрела к дому Маргарет в надежде, что старая подруга матери ей чем-то поможет.
163 
