170 
– Кто такая Люси, милая? – спросил он.
– Я не знаю… – По щеке Лиллибет скатилась одинокая слезинка. Она была очень рада видеть Роберта.
– Все будет в порядке, Лили. Мы здесь, рядом с тобой – и я, и твой отец, и Маргарет. Мы очень ждали тебя, и ты вернулась. Теперь все будет хорошо!
– Да-да… – прошептала Лили все еще немного растерянно и снова закрыла глаза, и хотя это было уже не беспамятство, а самый обыкновенный сон, бороться с ним она оказалась не в силах. Ей ужасно хотелось рассказать Роберту о матери, о незнакомой черноволосой женщине и ее спутнике, но Лили слишком устала. Спала она, впрочем, не больше двадцати минут, а когда проснулась, увидела отца.
– Прости меня, папа, – проговорила она чуть слышно.
– Все хорошо, родная моя, – ответил Генрик и добавил несколько фраз по-немецки. Его губы дрожали и прыгали от облегчения и радости, а Роберт и Маргарет смотрели друг на друга и плакали.
– Нам тебя очень не хватало, – добавил он, после того как Генрик закончил говорить. – Спасибо, что вернулась к нам!..
В ответ Лили улыбнулась и несильно сжала его пальцы.
– Сначала я не хотела, но они велели, – ответила она, и Роберт не стал допытываться, кто такие «они». Вместо этого он сказал:
– Я рад, что ты их послушалась. Я очень ждал тебя, Лили, – ждал всю жизнь и наконец нашел. Я люблю тебя!..
Он хотел сказать ей это еще в Нью-Йорке, но не решился, зато сейчас произнес нужные слова отчетливо и громко, нисколько не боясь, что их услышит кто-то посторонний. Про себя Роберт уже решил, что никогда больше не расстанется с Лили и не допустит, чтобы с ней случилось что-то плохое.
– Я тоже ждала тебя… – прошептала Лили в ответ. – Но тебе понадобилось слишком много времени.
– Прости… – Роберт слабо улыбнулся. – Я постараюсь, э-э… постараюсь сделать все, чтобы мы больше не расставались.
Лили закрыла глаза и в очередной раз провалилась в сон, а Роберт, Генрик и Маргарет вышли в коридор, чтобы она могла отдохнуть спокойно.
В коридоре отец Лили взял Роберта за плечо. Лицо у него оставалось суровым, но во взгляде смешались тревога и надежда. Они чуть не потеряли Лили – два часа назад у нее упало давление и пульс, начали отказывать почки и легкие, но потом основные функции организма внезапно восстановились.
– Ты любишь мою дочь? – без обиняков спросил Генрик, и Роберт не стал увиливать.
– Да, сэр. Я искал ее всю жизнь. Она очень сильная. Сильная и цельная. – «Как и ее отец», – хотел он добавить, но сдержался, а Маргарет улыбнулась.
– И она поедет с тобой в Нью-Йорк? – снова спросил он.
– Лили хотела вернуться домой, к вам… – Роберт очень старался, чтобы эти слова не прозвучали как упрек. – Она никогда не говорила, что хотела бы остаться в Нью-Йорке, – добавил он, и Генрик кивнул. – Лили – аманитка, и для нее это очень важно. Я сам привезу ее домой после выписки. Думаю, чтобы поправиться окончательно, ей лучше быть в знакомой обстановке, среди родных.
– А ты будешь ее навещать?
– Если она захочет. И если вы позволите.
– Думаю, она захочет. А мое позволение ты только что получил. Ты хороший человек, Роберт Белладжо… – Генрик немного помолчал. – Ну а потом?.. Когда Лили выздоровеет? Ты увезешь ее к себе в Нью-Йорк?
– Только если она сама захочет, – повторил Роберт. Он считал, что этот вопрос может решить лишь сама Лиллибет, и больше никто.
Генрик кивнул и негромко сказал:
– Она… С тобой ей будет хорошо. – Генрик уже убедился, что Роберт любит его дочь. Для этого ему достаточно было услышать, как он зовет ее, умоляя вернуться.
– Надеюсь, она тоже так думает, – скромно заметил Роберт. Он был очень рад, что Лили жива и даже пришла в себя. Возможно, до полного выздоровления оставалось еще много времени, но теперь он больше не сомневался в благополучном исходе.
– Думает, думает… уж можешь мне поверить, – привычно заворчал Генрик и неожиданно улыбнулся. Эта улыбка преобразила его суровое лицо – казалось, он разом сбросил лет тридцать. – Привези ее домой, когда ей станет лучше.
За все время он ни разу не упомянул об избегании, и Роберт догадался, что Генрик позаботится или уже позаботился об отмене решения старейшин. Сам он тоже простил дочь. Кроме того, несчастье, случившееся с Лили, не только смягчило его и сделало более уступчивым, но и сблизило с Маргарет: они приехали вместе на машине Латтимера и держались почти как муж и жена. Вместе они и уехали: Джо Латтимер всю ночь просидел в больничной комнате ожидания, не желая никому мешать, хотя переживал за Лили не меньше Генрика.
170 
