102 
Элизабет сглотнула застрявший в горле ком, грозивший удушить ее.
— А какого рода вопросы он задавал?
— Ну, совсем общие, пока не выяснил о том несчастном случае.
— И что потом?
— Он захотел увидеть годовой отчет за тот год, когда ты закончила школу.
— И мистер Бенсон дал ему отчет?
— Джордж сказал ему, что придется поискать в кладовой, а на это, мол, уйдет неделя или того больше. А детектив сказал, что он еще вернется.
— Это же было так давно… Я никогда не думала…
Элизабет прикрыла рукой глаза. Ей необходимо время, чтобы подумать, попытаться уяснить смысл происходящего. Но время — самый драгоценный товар.
— Джордж просил меня передать тебе, чтобы ты о нем не тревожилась, что он хорошо знал, что делал, когда помог тебе тогда… Словом, он с тех пор ни разу об этом не сожалел.
— Я собираюсь позвонить Джиму Уэбстеру и узнать, не может ли он сделать что-нибудь.
— Дай мне знать, если у тебя будут какие-нибудь новости.
— И ты тоже.
Элизабет попрощалась и потянулась за своей телефонной книжкой. Она уже почти набрала номер Джима Уэбстера, когда сообразила, что в это время большинство людей как раз начинают выбираться из постели.
— Черт подери! — громко сказала она вслух. — Почему же именно сейчас-то?
Она посмотрела на бумаги, лежавшие на ее рабочем столе. Конечно, сейчас она сможет сосредоточиться на графиках перевозок и росте урожая в расчете на гектар. Но, с другой стороны, она сойдет с ума, если не сделает что-нибудь, способное отвлечь ее до тех пор, пока Джим не явится на работу. Только не сидеть и не прокручивать в голове немыслимые варианты.
Спустя пять минут она уже была в пути, держа курс к дому Джима Уэбстера. Она хотела попытаться перехватить его, пока он еще не ушел на работу. На ее стук дверь открыла Мэнди, жена Джима, явно удивленная зрелищем Элизабет в столь ранний час.
— Элизабет, как приятно…
— Мэнди, извините, что я вламываюсь к вам, но мне нужно видеть Джима. Он случайно еще не уехал?
— И не уедет на работу еще целый час или даже больше, и не нужно никаких извинений. Видеть вас всегда удовольствие, независимо от времени дня. Заходите, мы как раз собираемся завтракать. Почему бы и вам не составить нам компанию?
Элизабет вошла.
— Спасибо, но я уже ела.
— Ну тогда кофе?
— Да, пожалуйста.
Мэнди приняла у Элизабет пальто и повесила его в стенной шкаф.
— Я скажу, чтобы Маргарет принесла поднос для вас и Джима на веранду. Там просто великолепно по утрам.
Либо Мэнди совершенно не обратила внимания на настойчивость тона Элизабет, либо надеялась разными светскими банальностями успокоить ее. Но оба варианта в равной степени не отвечали планам Элизабет.
— Мэнди, мне не хотелось бы быть бестактной, но это не светский визит.
— Ну, конечно же, нет. Я и не предполагала, что в такой час вы заскочили бы поболтать. Сейчас я позову вам Джима. Почему бы вам не подождать в его кабинете?
— Но как же ваш завтрак и… — Эти слова она сопроводила извиняющейся улыбкой.
— Ну, это в любом случае не самая любимая еда Джима. Он предпочитает поздний завтрак. — Мэнди показала рукой вдоль коридора. — Это третья дверь справа. Я позабочусь, чтобы вас не беспокоили.
— Спасибо.
Комнату, в которую отправила ее Мэнди, была копией кабинета Джима в Напе. Элизабет прошла мимо белого дивана и направилась к креслу, стоявшему напротив письменного стола. Она посидела там всего несколько минут, когда вошел Джим, несший поднос с кофе. Разлив густую коричневую жидкость в две кружки, он посмотрел на Элизабет, вопросительно приподняв бровь.
— Капельку сливок и без сахара?
За все то время, что они были знакомы друг с другом, кофе они пили вместе только один раз, причем было это несколько месяцев назад.
— Вы удивительный человек, Джим.
— Просто наблюдательный, — он обошел вокруг стола и сел напротив нее. — И вот сейчас мне не нравится, что я наблюдаю. Что случилось, Элизабет, что погнало вас сюда в столь ранний час?
— Так много придется рассказывать… Я просто не знаю, с чего начать.
Джим взял свою кружку и поглубже устроился в кресле.
— Я ненавижу банальности, но нет ничего лучше, чем начать с самого начала.
На первых порах Элизабет запиналась, пересказывая историю своей жизни, стремительно выпаливая подробности, а потом вдруг вспоминала что-то и возвращалась назад. По прошествии некоторого времени ей удалось как бы отдалиться от собственной биографии, казалось, что она говорит о ком-то другом… Вот тогда повествование пошло полегче. Джим, похоже, чувствовал, когда она быстро перескакивала через что-то, о чем не хотела говорить, и в этих случаях останавливал ее наводящими вопросами. Или же, не перебивая, давал ей продолжать, приберегая свои замечания к концу разговора.
102 
