Особенно,... 
26 
— Ого! Тайное убежище? Да, ты теперь крут?
«А он ведь совсем мальчишка, — промелькнула шальная мысль. — Юный, порывистый… и беспощадный».
— Ты же пришёл за мной. Позволь женщине уйти.
— С какой стати? — Майкл потянул её к себе, бдительно следя за Грейсоном, опустил голову, чтобы слизнуть кровь, всё ещё сочившуюся из ранки на шее. — Думаю, я возьму её себе. Как только покончу с тобой, конечно.
Грейсон изучающим взглядом посмотрел на Тессу и в её глазах увидел не только смятение, но и хладнокровную выдержку. И будь он проклят, если сейчас не гордился ею. Он чувствовал её ужас, разлившийся в воздухе, но она не плакала, не стенала, а изо всех сил старалась держать себя в руках. А судя по окровавленной прорехе на рубашке Майкла, ещё смогла и неплохо за себя постоять.
Грейсона разбудили голоса, и осознав, кто именно оказался в доме с Тессой, он ощутил ярость, какой не испытывал уже лет сто или больше. Знать, что она в опасности из-за него, было просто невыносимо. Теперь у него был только один выход — убить Майкла прежде, чем Тессе будет причинён какой-либо вред.
— В этом нет необходимости, — сказал Грейсон, медленно подходя ближе.
— Конечно, есть. — Хмыкнув, Майкл отступил назад, потянув Тессу за собой. — Если ты не с нами, значит против нас. А это даёт королю слишком большое преимущество.
— Но я и не с ним, — возразил Грейсон.
— Независимый вампир-одиночка — это утопические бредни, Грей, — насмешливо бросил ему Майкл. — Ты должен определиться. Наша сторона, или их.
Тусклый зимний свет, ворвавшись с улицы, блеклыми полосами прочертил комнату. Свет люстры отбрасывал золотистые круги, языки пламени в камине, шипели и потрескивали, точно адские цепные твари.
Грейсон, не спуская глаз с Майкла, встал к нему вполоборота: одной рукой опершись о бедро, а в другой, заведенной назад, крепко сжимал ножку стула.
— Если мне придется делать выбор, то я приму сторону короля. В конце концов, он был избран.
— Да что ты? — Майкл рассмеялся. От всей души, весело, заразительно. — А мы вот хотим, чтобы голоса пересчитали.
— Слишком поздно, — перемещаясь на такой немыслимой скорости, что воспринимался глазом как размытое пятно, Грейсон кинулся вперед. Размахнувшись, он с чудовищной силой метнул в грудь Майклу свой импровизированный «кол». Тот достиг цели, пронзив плоть прежде, чем противник ощутил удар.
Мгновение спустя улыбчивый мальчик с чёрным сердцем обратился в прах.
У Тессы подкосились ноги, и она без сил осела на пол, шокированная, потрясенная, дрожащая. Грейсон тут же бросился к ней, притянул в объятия и успокаивающими движениями стал растирать ей руки, затем, наклонив её голову набок, осмотрел место укуса. На бледной коже отчетливо выделялось пятно густой, багряной крови. Оторвав рукав от своей футболки, он сложил ткань в несколько слоев и приложил к ранке.
— Мелкий ублюдок. — Насколько жесткими и яростными были слова Грейсона, настолько нежными и бережными были прикосновения его рук.
— Он так напугал меня, — призналась Тесса. Подавшись вперед, она прижалась головой к его груди. Она глубоко вздохнула, потом еще раз, прежде чем снова заговорила. — Он схватил меня так быстро, что я оказалась к этому совершенно не готова. Знаешь, я ужасно обрадовалась, когда ты появился.
Исследовав место укуса, Грейсон с удовлетворением отметил, что кровотечение прекратилось, потом поудобнее перехватил её, догадываясь, что сейчас Тесса нуждается в утешении и заботе. Хотя бы это он мог ей дать. Она снова глубоко вздохнула, и Грейсон не разжимая объятий, стал постепенно откидываться спиной на стену, осторожно укладывая Тессу себе на грудь.
— Ведь к нам больше никто не придет, да? — спросила она, её голос звучал тихо и слегка подрагивал.
«Быть может».
Она запрокинула голову, и Грейсон снова утонул в её бездонных голубых глазах, которые преследовали его во снах, вызывали жаркие мучительные фантазии, заставляли желать несбыточного.
— Ты останешься со мной?
— Да. Пока не наведу тут порядок… и не удостоверюсь, что опасность тебе больше не грозит, я буду здесь.
— Хорошо, я рада этому.
Он откинул волнистые прядки с её лица:
— А не должна бы.
— Ты не причинишь мне вреда.
— Если мы не остановимся, то я сорвусь.
Она обхватила его руку, и Грейсон ощутил, что её тепло вошло в него будто Благословение. Держать её в своих объятиях было настолько правильным и, в то же время недопустимым. Он хотел от неё того, чего сам не мог дать. То, чего не хотел уже больше ста лет. То, что, по его мнению, давно умерло в нём.
26 
