Особенно,... 
26 
– Ничего, – покачала головой Софи. – Даже думать о нем не желаю!
Хотя на самом деле все ее мысли были только об этом человеке.
Каждую ночь она падала без сил в кровать, а он уже дожидался ее во сне. Утром Софи просыпалась сердитая на свое подсознание из-за того, с какой готовностью оно прощало Люку, воскрешая в грезах то воспоминания о солнечном детстве, то об их единственном страстном свидании.
Подруги закончили заправлять кровать в полном молчании, и Белла направилась убираться в ванной комнате этого люкса, а Софи начала вытирать пыль.
Вот бы просто пожать плечами и продолжать заниматься делами, словно ничего не случилось, но Софи так и подмывало расспросить подругу.
Белла, протирая зеркало в ванной, улыбнулась, увидев стоящую в дверях Софи.
– Кому Люка сказал, что сегодня уезжает? С кем он разговаривал?
– С женщиной. – Эти слова, хоть и сказанные мягко, больно ранили Софи.
– Красивой?
Белла наморщила нос:
– Я не заметила.
– Я хочу услышать правду.
– Да, красивой, – кивнула подруга.
– И как Люка ее называл?
– Клаудиа.
– А как он выглядел?
– Хорошо.
– Очень хорошо?
– Вообще-то, когда я его видела в прошлый раз, он как раз вышел из тюрьмы. Так что, разумеется, сейчас он выглядит куда лучше. Волосы у него теперь длиннее, но стрижка аккуратная. А над глазом так и остался шрам.
– Люка выглядит счастливым? – Слезы выступили на глазах Софи. Как сильно ее взволновал этот человек, которого она ненавидит, который причинил столько боли ее семье! Это же нелепо. Но в душе вскипела ревность от одной только мысли, что Люка живет своей прежней жизнью, встречается с женщинами, пока она трудится горничной в отеле и едва сводит концы с концами.
– Он никогда не выглядел счастливым, – сказала Белла. – Это, по крайней мере, в нем не изменилось.
Да, она права. С другими Люка всегда выглядел мрачным и замкнутым, но Софи знала его с другой стороны – с ней он улыбался и смеялся.
Весь день мысли о том, что Люка здесь, в отеле, заставляли Софи нервничать. Когда рабочий день закончился, она почувствовала облегчение.
Хотелось отправиться домой и выспаться. Но вместо этого Софи сняла униформу, надела юбку, футболку и отправилась на автобусе в тюремный госпиталь, куда перевели ее отца.
Добравшись туда, она надела на палец кольцо, когда-то принадлежавшее ее матери, и зарегистрировалась в журнале посещений.
Софи обыскали, ее сумку тоже, а затем впустили.
– Софи! – Лицо Пауло просветлело, когда он увидел дочь, входящую в его палату. – Вовсе не нужно приходить ко мне каждый день.
– Я так хочу, – ответила она.
Теперь, когда отец находился в больнице, ей было разрешено посещать его ежедневно. Софи так и поступала, понимая, как мало осталось жить Пауло.
– Как там Люка? – спросил он.
За время следствия и суда от пережитых испытаний отец немного повредился в уме и ко времени перевода его в Рим уже напоминал собственную тень. Пауло никогда не был крепышом, но сейчас выглядел совсем истощенным.
Софи хотелось хоть чем-то утешить своего отца, оттого она все эти пять лет лгала ему, что по-прежнему помолвлена с Люкой.
– Он на работе, поэтому не смог прийти, – улыбнулась она, мысленно порадовавшись тому, что отца сейчас легко ввести в заблуждение – ведь он стал таким забывчивым. – Люка передает тебе привет. Он постарается навестить тебя на днях.
– А как Белла?
– Все еще работает в отеле.
Отец каждый раз задавал одни и те же вопросы.
Софи вынула из сумки купленные для него фрукты. Она тратила на покупку гостинцев для отца даже больше, чем могла себе позволить.
– Это же стоит слишком дорого, – сказал Пауло, беря протянутую ему миску малины – его любимой ягоды.
– Люка может себе это позволить. – Горечь, прозвучавшая в голосе дочери, заставила его нахмуриться, и Софи поспешила исправить ситуацию: – Он – хороший человек.
– Если он такой хороший, то почему до сих пор не женился на тебе?
– Я же тебе объясняла. Он знает, как сильно я хочу, чтобы именно ты передал ему мою руку у алтаря в день свадьбы. Мы дожидаемся дня твоего освобождения.
Софи понимала, что этого никогда не случится. Жить отцу осталось совсем недолго – может, всего несколько недель. А ведь посадили его на целых сорок три года.
– Мне бы хотелось, чтобы ты вышла замуж в той же церкви, где я женился на твоей маме.
– Знаю. И однажды это обязательно случится.
26 
