23 
Ава жмурилась от удовольствия: «Это был определенно лучший обед, который я когда-либо пробовала».
И самый лучший компаньон, который у нее был когда-то. Она смотрела на другой конец стола, и люстра бросала соблазнительные тени на красивое лицо Романа, отчего ей приходилось сдерживаться, чтобы не потянуться и не погладить его по щеке.
— И как я собираюсь залезть в мой гидрокостюм после этого, мне непонятно, — сказал он, отправляя последний кусок шоколадного торта себе в рот.
Гидрокостюм… облегающий его тело…
Поднимая бокал с вином, она потянулась вперед к нему:
— Если тебе нужна помощь…
Он засмеялся на ее неуклюжую попытку флиртовать.
— Только если ты пообещаешь заняться вейкбордингом[4] вместе со мной.
— Ни в коем случае.
Он хмыкнул:
— Ты неофит в спорте.
Изображая возмущение, она покачала пальцем:
— Я должна тебе сказать, что проявляла большой интерес к австралийскому футболу, с тех пор как переехала в Мельбурн. И смотрела теннис. И иногда гольф.
Он фыркнул:
— Это потому, что тебе нравится глазеть на широкоплечих мужчин в обтягивающих шортах.
Ее губы скривились от смеха.
— Хорошо, твоя взяла. Может быть, я пойду посмотреть на тебя, привязанного к лодке на смехотворной маленькой доске? Скажи, мне нужно брать бинокль или нет?
Он пожал плечами:
— Неофит и извращенка.
Ей нравились его улыбки и смех, веселые шутки. Ужины с Леоном состояли из обычных вопросов — «Как прошел день? Какие планы на завтра?» — и ожидаемых ответов — «Хорошо. Работа, как обычно». Не было никакого стеба, или шуток, или флирта, просто двое людей, сосуществующих в одном доме.
Понимая сейчас, насколько ей тепло и уютно с Романом, Ава подумала, что стоило бы развестись уже давно.
Щелкнув пальцами, она произнесла:
— Этот неофит собирается нарисовать тебя в очень выгодном свете в своей статье, если тебе повезет, так что будь паинькой.
Он шутливо отдал ей салют:
— Принято. Не хотелось брать журналиста со стороны.
Она почувствовала отвращение при упоминании журналистов. Она не станет похожей на них — не будет придумывать бред и публиковать вздор, когда у нее недостаточно информации. Она будет тщательно проверять все факты.
Ей нравилось, что «Глобтроттер» — уважаемый журнал, который любят во всем мире за статьи о путешествиях и интервью с интересными людьми. Тот факт, что ей доверили написать одно из таких интервью, приводил ее в трепетный восторг.
— У меня громадный список вопросов к тебе, и первый из них: почему ты так стремишься к публичности?
Тень мелькнула на его лице, перед тем как чарующая улыбка вернулась опять, она даже удивилась, не показалось ли ей это.
— Ты говорила, что видела некоторые экстремальные виды спорта по телевизору?
— Ты имеешь в виду олимпийские виды мероприятий для сумасшедших, которые хотят сломать шею, прыгая со зданий и мостов?
Его глаза сузились, но он не мог скрыть изумления:
— Ты смеешься надо мной.
— Может быть, немножко.
— В любом случае, — он сделал движение, как будто закрывает на молнию свой рот, как если бы предлагал ей примолкнуть, пока она наслаждалась словесным спаррингом с ним, — конкуренты любят это, фанаты слетаются стаями. Моим инвесторам выгодно повысить популярность экстремального спорта, то есть чем больше я буду маячить на экране телевизора, на радио и в прессе, тем лучше.
Дрожь пробежала по ее спине. То, что он только что описывал, было ее величайшим кошмаром.
— Но ведь ты лицо управляющей компании?
Его брови нахмурились.
— Да, и мне нужно как можно больше и чаще быть на публике.
Аву снедало любопытство — он любил спорт, любил свою работу, так почему он так неохотно обсуждает публичность своей профессии? Может быть, Романа тоже достают папарацци?
Из того, что она узнала вчера вечером, это было неочевидно. Она посмотрела, что пишут о нем в Интернете, чтобы определиться, какие вопросы ему нужно задать. Ее удивило, что его имя упоминается так часто. Парень был просто любимцем прессы во всем мире. Принимая во внимание его внешность и физическую форму, это неудивительно, но количество статей в спортивных и в гламурных изданиях внушало мысль о том, что он поощряет подобную рекламу. Так отчего у Романа такое нежелание говорить сейчас?
— Слушаю тебя.
Она притворилась, что размышляет.
23 
