31 
– Всегда помнила о том, что следует бояться данайцев, дары приносящих, – сказала Тэлия. – И о том, что кто предостережен, тот вооружен. Что бы вы ни предложили мне теперь, милорд, я уже буду знать, каковы ваши истинные цели.
– Тогда мне придется пересмотреть свою кампанию с другой стороны.
Тэлия рассмеялась:
– Так вот что это на самом деле – кампания! Битва, которую нужно выиграть любыми средствами, чтобы не потерять воинской чести! Но на этот раз, милорд, вы встретили непримиримого врага, которого нельзя запугать или застать врасплох!
– Звучит довольно самоуверенно.
– А вы не так страшны, как мне казалось.
Граф нахмурился.
– К чему вы это говорите?
– Только что вы, быть может, сами того не Сознавая, заново убедили меня в том, что вы настоящий джентльмен, и как бы вы ни обошлись со мной, мою мать вы не обидите.
Граф не ответил, и Тэлия сделала шаг в его сторону. «
– Ведь так? – спросила она. – Ведь это правда… так?
В ее голосе слышалась мольба, и граф с сожалением произнес:
– Уступаю вам в этом, но ни в чем больше.
Он увидел облегчение в ее глазах, и это тронуло его.
В том, как она старалась защитить свою мать, было что-то героическое.
Он поставил бокал и сказал:
– Я отвезу вас домой.
– Благодарю вас, – только и ответила Тэлия.
По пути вниз ее охватило чувство того, что ей только что удалось избежать какой-то смутной опасности, однако это почему-то уже не вызывало испуга.
Когда они вошли в зал, музыка и голоса звучали громче, чем прежде.
На улице их ожидал экипаж графа, и когда они уже сидели внутри, Тэлии неожиданно пришла в голову мысль, что о произошедшем с ней было бы полезно записать.
Было бы интересно описать истинный вид отдельного кабинета.
Когда экипаж тронулся с места, граф сказал:
– Позвольте вашу руку.
Тэлия подумала, что ее отказ прозвучит по-детски наивно.
Она протянула руку, и граф взял ее в свои ладони.
Тепло и сила, с которой граф сжал ее пальцы, вызвало у девушки странные, неведомые ей прежде ощущения.
– Поверите ли вы мне, – проникновенным голосом произнес граф, – если я скажу вам, что, хотя этот вечер ни на йоту не соответствовал моим ожиданиям, я наслаждался каждой минутой, проведенной с вами, и то, с какой силой хотел бы я снова увидеть вас, невозможно описать словами?
– Это… будет трудно, милорд, и… этого вообще не стоит делать, – ответила Тэлия.
– Но так хочу я, а это уже совсем другое, – сказал граф. – Ведь вас, должно быть, разочаровало, если бы книга, которую вы решили почитать перед сном, неожиданно кончилась после первой главы.
Тэлии пришлось признать рассудительность и правоту его слов. И в то же время это ее напугало.
Чувствуя прикосновение его рук к своим, чувствуя близость графа, Тэлия уже не могла игнорировать его как мужчину, хотя это и удавалось ей в начале вечера.
– Мне… нравится беседовать с вами, милорд, когда… вы не пытаетесь… шантажировать меня, – помолчав, еле слышно произнесла Тэлия, – и я бы хотела увидеть вас снова, но… Этого нельзя делать, и это… так нелегко для меня… Так что, пожалуйста… не просите меня об этом больше! Будет гораздо лучше, если вы… исчезните из моей жизни!
– Именно этого я и не собирался делать, – сказал граф. – Поверьте мне, Тэлия, вы так очаровали меня, что отныне я буду считать часы до встречи с вами!
Тэлия резко повернула голову, но, не сумев в полумраке различить выражение лица графа, сказала:
– Я вижу, вы решили сменить тактику и теперь пытаетесь ухаживать за мной. Да, я сказала, что мне нравится разговаривать с вами, но это зависит от темы нашего разговора.
– Я хочу говорить о вас.
– Эта тема не подлежит обсуждению.
– Тогда я буду говорить о себе!
– Смотря в какой связи!
Граф тихо рассмеялся:
– Ну, если вы собираетесь устанавливать свои правила, то и я буду утверждать свои. Прежде всего так будет честно, а помимо того, всякому образованному человеку известно, что правила придумывают для того, чтобы их нарушать!
С этими словами граф приподнял ее руку, и Тэлия ощутила прикосновение его губ. Затем он поцеловал ее ладонь.
Не зная, что ей делать и какие слова произнести, девушка застыла, чувствуя, как от прикосновения его горячих губ по ее телу пробежала странная дрожь.
Чувство необъяснимого восторга и возбуждения пронзило ее, словно молния.
31 
