30 
– Знаю-знаю, вы не хотите доставлять мне лишних хлопот. Но раз уж вы мне их все равно доставили, то одной больше, одной меньше, какая разница?
Виктория почувствовала, как горячая краска с такой силой бросилась ей в лицо, что, казалось, оно загорелось. Этот человек сведет ее с ума. То он внимательный, заботливый и обаятельный, а то вдруг становится раздражительным и даже грубым, как сейчас. Какая собака его укусила? Неужели все еще злится на нее за вчерашнее? Викторию так и подмывало ответить ему какой-нибудь резкостью, но она взяла себя в руки.
– Еще раз прошу простить меня. Постараюсь больше ничем не осложнять вашу жизнь.
Видимо, поняв, что был необоснованно резок со своей гостьей, Роберт немного смягчился.
– Ничего, все в порядке. Чем вы намерены сегодня заняться? – вежливо поинтересовался он. – Хотите еще поработать в хранилище?
– Да, если можно, – отозвалась Виктория. – Только вначале хочу немного прогуляться, осмотреть церковь Святого Антония Отшельника.
– Что ж, прекрасно. Когда надумаете пойти в хранилище, дедушка проводит вас, а у меня на сегодня много дел. – Зеленовато-карие глаза остановились на ней. – Снимать «Золотой дождь» в часовне вы сегодня в любом случае не сможете, потому что нет солнца.
И действительно небо было хмурым и пасмурным, так что о съемках не могло быть и речи. Было бы, конечно, целесообразнее провести этот день за компьютером, работая над статьей по уже имеющемуся материалу, но ей не на чем было доехать до гостиницы, а попросить Роберта подвезти у нее не хватило духу. Ну ничего, до тех пор пока не доставили ее машину, она проведет время с пользой, ведь есть еще много мест, которые она пока не успела осмотреть.
– До встречи, Тори. Желаю вам плодотворно потрудиться, – сказал напоследок Роберт и зашагал к двери.
Когда дверь за ним закрылась, старый лэрд с извиняющейся улыбкой взглянул на нее.
– Не обижайтесь на него, мисс Стоун. Просто у него сейчас хлопот полон рот, и временами он бывает немного раздражительным. А тут еще я подвел его со своей болезнью. Мало того что все заботы по управлению поместьем теперь на нем, так он еще и беспокоится обо мне. А вообще-то он очень хороший, мой мальчик, добрый, заботливый, внимательный.
В этом Виктория уже успела убедиться, когда он приехал, чтобы спасти ее из туманного плена, и потом, когда бережно и нежно ощупывал оленя.
А еще он горячий, страстный и темпераментный, подумала она, вспомнив его пылкие объятия и поцелуй там, в разрушенной часовне.
Старый лэрд откинулся на спинку стула и продолжил, заговорщически улыбнувшись ей:
– Ну и конечно же он парень с норовом. Упрямец каких поискать. Характер у него еще тот. Но зато никогда не пасует ни перед какими трудностями. Роберт не из тех, кто отворачивается от вызова. Любой риск ему нипочем. Всегда был таким, даже ребенком.
Ну, в этом мы, пожалуй, с ним схожи, подумалось Виктории.
Шеридан-старший с мягкой улыбкой покачал головой. Было совершенно очевидно, что он души не чает в своем внуке. Перед мысленным взором Виктории вдруг предстал Роберт – непослушный, любознательный мальчишка. Буйные кудри, неуемная энергия и, разумеется, бесконечные шалости. Помимо воли она улыбнулась, найдя этот образ безумно привлекательным.
– Он из тех, кто всегда живет полной жизнью, всегда ищет волнующих приключений. – Малколм пригладил сухой, жилистой рукой седые волосы и вздохнул. – Даже отдохнуть не может спокойно, как все люди. – Он снова покачал головой. – Лучший отдых для него – это мотогонки. Виданное ли дело?
– Мотогонки? – Виктория нахмурилась. – Этот мотоцикл «харлей», на котором он вчера приехал… он что, на нем участвует в гонках?
– Ну да. Мальчик с детства гоняет на мотоциклах. Это его любимое занятие. Многие пророчат ему победу на местном чемпионате в этом году, который, кстати, уже совсем скоро.
Виктория представила себе Роберта, сидящего на огромной черной махине и несущегося вперед на огромной скорости, и внутри у нее все похолодело. Разве он не понимает, как это неразумно и даже опасно, ведь над ним же висит проклятие!
Тревога обуяла Викторию, но она поспешила напомнить себе, что это не ее дело. Ее ни в какой мере не должно волновать, что единственный и последний наследник Кинлаха желает рисковать головой, не прислушиваясь к голосу разума. Он утверждает, что не верит ни в какое проклятие, и, возможно, он прав. В любом случае это не ее забота.
30 
