30 
Маргарет Бранд, напротив, являла собой тип сумрачной кельтской красоты. Серое платье, очень светлый макияж и простая нитка жемчуга на шее в сочетании с белой кожей, черными волосами и синими глазами навевали мысли о легендарных шотландских колдуньях, заманивавших неосторожных путников своей красотой.
Артур Фергюсон не сомневался ни минуты, что каждая деталь сегодняшнего наряда обеими дамами была продумана до мелочей. Мать его в этом смысле не удивляла: сыграть столько ролей и не выбрать нужного образа для нее было бы нереально. А вот Джолли… Он в буквальном смысле слова онемел.
То есть это значит, что не только улыбка Джолли Лавернье смертоносна для Артура Фергюсона.
Артур мучительно пытался решить, не стоит ли ему быстренько представить дам друг другу, извиниться и удрать. Как-то не видел он себя сидящим между ними двумя на этой солнечной террасе!
Однако через несколько минут он обнаружил себя именно между ними, причем в тот момент, когда уверенно делал заказ официанту на троих.
Повисла тяжелая тишина. Джолли и Мег пристально смотрели друг на друга, изучая, оценивая, делая свои выводы, и Артур занервничал. Нужно было срочно разряжать обстановку.
— Э-э-э… Джолли, у тебя сегодня снова трудный день?
— Не такой, как вчера.
— Понятно… а твой отец? Не объявлялся?
— Нет.
Она, не отрываясь, смотрела на Маргарет, видимо, ждала, — не скажет ли та что-нибудь о Жюле Лавернье, но прямо вопрос не задавала. Что ж, тогда он сделает это за нее.
— Мег, а ты? Ничего о нем не знаешь?
Мег посмотрела на него абсолютно ничего не выражающим взглядом и закинула ногу на ногу.
— Артур, я… О, чудесно, вот и чай!
Она одарила молодого официанта такой улыбкой, что тот явно забыл о своих обязанностях. Еще бы, сама Мегги Бранд!
Артур досадливо поморщился. Всю жизнь он наблюдал эту реакцию на появление своей матери. Он ненавидел знакомить ее со своими школьными друзьями, а в университете вообще пытался скрыть, что она его мать, Практически все существа мужского пола резко глупели при виде знаменитой актрисы, что всегда бесило ее единственного сына. Джолли тоже задело такое поведение официанта, Артур был в этом уверен. Зато Мегги купалась в обожании. Это была ее стихия, на этом поле она никогда не испытывала неловкости и не знала проигрышей.
— Я налью вам чаю? Артур? Джолли? Не сдаваться! Он-то получил надежную прививку против ее чар!
— Да, а пока наливаешь, расскажи все же, не слыхала ли ты о том, куда уехал мсье Жюль.
Показалось ему, или рука Мег действительно дрогнула? В любом случае, она справилась с собой за считанные мгновения и любезно улыбнулась Джолли, протягивая девушке полную чашку. Артур решил усилить нажим.
— Ну и? Не слышу ответа. Мег подмигнула Джолли.
— Он и в детстве был таким, Упрямый и напористый. Пошел в девять месяцев, заговорил в…
— Мама!!! Я полагаю, Джолли совершенно неинтересно выслушивать рассказ о моих младенческих подвигах.
Мег издевательски приподняла одну бровь.
— Мне это только кажется, или ты сегодня немного нервничаешь, Арчи?
Кто там в древности хотел убить свою мать?
— Нет, тебе не кажется, Мег. И я уже объяснил тебе, в чем дело. Я не хочу влезать в твои проблемы.
И вот тут Мег выпалила из всех орудий.
— Тогда почему бы тебе не оставить нас Джолли и не отправиться на работу? Поверь, мы обе знаем, что ты крайне занятой человек, и ценим, что ты уделил нам время. Я прекрасно вернусь на такси. А с Джолли… я уверена, мы обо всем сумеем поговорить и без твоей помощи, не так ли, дорогая?
Артур в панике обернулся к девушке. Он же все это затеял ради нее, неужели она тоже…
— Артур, мне тоже кажется… Спасибо за беспокойство, но теперь ты можешь заняться своими делами.
Годы в бизнесе из кого хочешь сделают спартанца. Тысячи маленьких лисят — наверняка родственники Джолли Лавернье — грызли оскорбленную душу Артура Фергюсона, но он совершенно спокойно поставил чашку на стол.
— Что ж… раз это ваш выбор… Мне остается только подчиниться. Я ухожу.
Он повернулся и пошел, не дождавшись от своих дам ни единого комментария. Все! Он умывает руки! Они встретились, дальше не его забота, вот и прекрасно. Наконец-то жизнь войдет в свою колею, а все женщины мира, рыжие, брюнетки, блондинки и лысые, пусть катятся…
Он так разозлился, что успел с достоинством выйти на улицу, прежде чем сообразил, что машину оставил на подземной стоянке отеля. Пришлось возвращаться обратно, и, хотя он старался не смотреть на террасу, все равно заметил, как Мег что-то сказала Джолли, глядя на него, а рыжая нахалка улыбнулась!
30 
