44 
– Лара, объясни мне, что происходит, – повторил Габриель. – Мне кажется, я имею право знать.
– Ты еще не понял? Тебе не знакомы эти признаки?
Едва держась на ногах, Лара обошла его и направилась в спальню. Здесь она рухнула на кровать и закрыла лицо руками. Не может быть, что Габриель только что сделал ей предложение. Что, если ее беременность заставит его передумать? Ей не хотелось даже думать об этом. Тонкие струйки слез потекли по ее ладоням.
В этот момент дверь спальни открылась и вошел Габриель. Какое-то время он молча смотрел на нее. Мускул нервно подергивался у него над щекой. В глазах читалось изумление.
– Ты беременна, – наконец сказал он.
Подняв голову, Лара встретила его полный упрека взгляд. В ее горле снова пересохло.
– Да, Габриель, я беременна.
– То есть не успели мы расстаться, как ты нашла другого мужчину? Мне казалось, я знаю тебя, Лара. Но теперь понимаю, как сильно я ошибался.
Голос его дрожал. Сказав это, он направился к двери – уверенно, как будто принял для себя бесповоротное решение. Но вдруг он развернулся и гневно произнес:
– На этот раз ты не скучала по мне, не так ли? Ты не теряла время даром, да? А ведь я купился на твою сказку про девственность. Каким же нужно быть идиотом, чтобы в это поверить! – Он бросил на Лару леденящий душу взгляд и вышел из комнаты.
Несмотря на всю жестокость его слов, Лара вскочила с кровати.
– Габриель!
Она догнала его в гостиной, когда он снимал со стула плащ, и схватила его за запястье. Пришел ее черед дать волю гневу.
– Ты действительно идиот! – воскликнула она. – Идиот, каких не сыскать во всем белом свете! – Даже выкрикивая ругательства, она продолжала плакать.
Габриель смотрел на нее и явно не понимал ни причин ее злости, ни смысла ее слов.
– Ты правда думаешь, что я буду спать с другим мужчиной, продолжая любить тебя? Только тебя я люблю и всегда буду любить!
Габриель сжал губы. Он искренне не мог свести в одно целое то, что видел и слышал.
– Но ты сама призналась, что беременна. – Он разжал ее руку на своем запястье. – Или ты будешь убеждать меня, что это было непорочное зачатие?
Лара набрала в грудь воздуха, стараясь успокоиться.
– Прежде чем ты скажешь еще одну глупость, дай мне слово. Во-первых, до нашего первого секса я действительно была девственницей. Все эти годы я хранила невинность, чтобы подарить ее любимому мужчине. Пусть это звучит смешно, но мне было это важно. А мужчина, которого я всегда любила, – это ты, Габриель. – Она сделала паузу, чтобы отдышаться.
Неуверенность в глазах Габриеля сменилась робкой надеждой.
– Это твой ребенок, Габриель, – выдохнула она.
– Что?
– Просто выслушай меня. Я забеременела, потому что забыла выпить противозачаточную таблетку. Это случилось на той неделе, когда я была у тебя в Нью-Йорке. Я сделала это не специально. Клянусь, я никогда бы не пошла на такое, чтобы привязать тебя к себе. Видимо, находясь с тобой, я была на седьмом небе от счастья. И забыла про все остальное. Прошло уже несколько недель после моего возвращения, а я только заметила оставшуюся таблетку. К тому времени у меня уже начались приступы тошноты и головокружения. Но я списала это на недосып и стресс после расставания с тобой. Ты не звонил, и я не знала, увидимся ли мы когда-нибудь!
– Это мой ребенок? – Плащ выпал из рук Габриеля.
Вытирая застилавшие глаза слезы, Лара кивнула:
– Клянусь тебе. Хочешь, покажу тебе упаковку от таблеток? Если ты все равно мне не веришь, как я могу убедить тебя? Я наивно полагала, что, зная меня, ты поверишь моему слову. Я не привыкла врать, Габриель. И не раз говорила тебе об этом.
– Но почему ты сразу не сказала мне, что беременна? Почему не позвонила, как только узнала об этом? Я бы прилетел в тот же день.
Лара пожала плечами:
– Просто не хотела давить на тебя. Не хотела, чтобы ты чувствовал себя обязанным. Вот и все. Ты же помнишь наше расставание в аэропорту. После этого я боялась даже напоминать тебе о своем существовании. Ты был таким жестоким, Габриель. Злым и холодным. Я словно вызывала у тебя отвращение. Открывшаяся правда про маму далась тебе тяжело. И я не хотела быть дополнительной обузой.
Габриель качал головой, словно не веря собственным ушам.
– Ты и впрямь уникальна, Лара. Ты не одна на миллион, ты одна на семь миллиардов! У тебя единственной в мире было право требовать от меня все, что тебе нужно. Как минимум, чтобы я вернулся в Англию и взял ответственность за вас с ребенком. Когда же ты поймешь, что главное – это ты, а не я и не все остальные?
44 
