Особенно,... 
108 
Итак, ему завидовали и его ненавидели. Яд этой зависти и ненависти излился в форме памфлета.
Я держала в руках маленькую книжицу, озаглавленную «Копия письма, написанного в Кембридже неким магистром искусств».
Я открыла книжицу и мое внимание немедленно привлекло имя графа Лестера.
«Вы же знаете, какова любовь медведя, — писал анонимный автор. — Она направлена лишь на набивание собственного брюха...» Я продолжила читать, и вскоре у меня не осталось ни малейших сомнений, что медведем в памфлете назван Роберт.
Последовало описание его отношений с королевой. Мне очень хотелось знать, какова будет ее реакция, случись ей увидеть сие творение. Затем шло… описание его преступлений. Разумеется, автор не поскупился на краски, описывая смерть Эми Робсарт. Согласно памфлету Роберт нанял некоего сэра Ричарда Верни, поручив ему убить жену. Ее смерть развязывала ему руки, позволяя жениться на королеве.
Здесь же упоминалась смерть мужа Дуглас Шеффилд, который, по утверждению автора, был отравлен и умер от остановки дыхания, спровоцированной искусственным катаром. Я знала, что будет дальше, поскольку не имела оснований надеяться, что меня клеветники пощадят. Ну вот, так и есть. Лестер овладел мной, удовлетворяя свою похоть, еще при жизни моего супруга. Потом я забеременела, и мы уничтожили неродившегося ребенка. Затем мой любовник убил и моего мужа.
Выходило так, что все люди, умершие неожиданной смертью, были отравлены Лестером. Ему приписывалась даже смерть кардинала де Шатильона, угрожавшего изобличить Роберта Дадли, препятствовавшего браку Елизаветы с герцогом Анжуйским.
Упоминался некий доктор Джулио. Именно ему приписывалось мастерское владение ядами и пособничество Лестеру в его темных делах.
В изумлении я продолжала читать, переворачивая страницу за страницей. Очень многое в этой книжице могло быть правдой, но автор сам разрушал цель, к которой стремился, громоздя друг на друга обвинения и преувеличения, одно нелепее другого. Однако это все равно было чувствительным ударом по Лестеру. А объединение его имени с именем королевы и вовсе создавало крайне неприятную ситуацию.
В течение нескольких дней памфлет, который был отпечатан в Антверпене, распространился по Лондону и всей Англии и обрел название «Республика Лестера».
В Лестер-хаус прискакал Филипп Сидни. Он был взбешен и заявлял, что напишет ответ, в котором выступит в защиту своего дяди. Королева распорядилась, чтобы все экземпляры «этой насквозь фальшивой книжки» были изъяты из обращения. Но добиться этого было почти невозможно. Многие шли на риск, лишь бы заполучить «Республику Лестера». Впрочем, сам памфлет был намного интереснее мастерски написанного Филиппом ответа, в котором он приглашал человека, пустившего гулять по свету эту гнусную ложь, выступить открыто. Впрочем, утверждал Филипп, клеветник ни за что не осмелится назвать свое имя.
Филипп заявлял, что по отцовской линии принадлежит к благородному роду, но особенно он гордится тем, что он из рода Дадли.
Все это было бесполезно. «Республика Лестера» распространялась по стране со скоростью пожара. Все злобные истории, передававшиеся прежде шепотом, обрели осязаемую форму и умножились.
Во второй половине этого трагического года не было во всей Англии человека, о котором говорили больше, чем о Роберте Дадли.
Заморское приключение
Делегация явилась в большой зал, где была произнесена обращенная ко мне речь. Прозвучало много добрых слов в адрес Ее Величества, мне же было предложено полное управление всеми провинциями Нидерландов…
Королева крайне недовольна тем, что вы приняли предложенный вам пост, не уведомив о том Ее Величество и не испросив ее мнения о данном предложении. И хотя я, со своей стороны, считаю ваши действия благородными и сулящими английской короне преимущества, Ее Величество не пожелала и слушать мои речи в вашу защиту.
Кляня вас на чем свет стоит и называя графиню Лестер не иначе как Волчицей, королева заявила, что не потерпит существования иных дворов, кроме ее собственного, а посему намерена отозвать вас и требовать вашего скорейшего прибытия ко двору.
108 
