40 
Иногда до нас доходили новости придворной жизни, чаще всего речь шла о Роберте, который по-прежнему правил бал при дворе, и к этим новостям я прислушивалась с особенным интересом. Годы шли, а он по-прежнему пользовался расположением королевы. Казалось, Елизавета уже никогда не выйдет замуж. Недавно она рассматривала идею вступления в брак с герцогом Анжуйским, но из этого, как и во всех подобных случаях, ничего не вышло. Ей было уже под сорок, поздновато для рождения детей. Роберт, хоть и по-прежнему играл первую скрипку при дворе, был так же далек от брака с королевой, как и несколько лет назад. И с каждым годом эта надежда таяла.
Доходили неясные слухи о его любовных связях. Трудно было ожидать, что такого мужчину, как граф Лестер, можно вечно водить на поводке. Я слышала, что две придворные дамы оспаривали его друг у друга. Одна — жена графа Шеффилда, а другая — ее сестра — леди Франческа Ховард.
— Ему нравятся сразу обе, — с лукавой улыбкой сообщил мне один из придворных, остановившийся у нас в замке на ночь. — Но королева все видит, и, как вы понимаете, ей это мало нравится.
Еще бы, конечно, ей не нравится, ведь речь идет о графе Лестере. Поэтому, думаю, этим двум леди недолго осталось при дворе. Удивительно, что через столько лет я еще могу ревновать. Я вспомнила, что мне когда-то рассказывали о том, что женщины из рода Ховард наделены особенным очарованием. Анна Болейн была Ховард по матери. К Катерине Ховард, пятой жене Генриха Восьмого, это относилось в полной мере и стоило бедной девочке головы. Впрочем, будь она чуть похитрее, то могла бы сохранить голову. Женщины Ховардов все были такими. Они всегда привлекали мужчин, но совершенно не умели этим пользоваться.
Теперь я с нетерпением ждала новостей и удивлялась, как могла подумать, что забыла Роберта Дадли. Я отлично понимала, что стоит мне только его увидеть, и я опять потеряю голову от желания.
— А что слышно о леди Шеффилд и леди Ховард? — спросила я гостя.
— Говорят, что леди Шеффилд теперь любовница Лестера. Он соблазнил ее, когда они оба останавливались в замке Бельвуар.
Мне нетрудно было все это себе представить. Несомненно, роман развивался стремительно, так же, как и мой. Роберт был очень настойчивым мужчиной, а поскольку королева своими увертками приводит его в бешенство, он не потерпит сопротивления от другой женщины.
— И еще говорят, что Лестер написал ей письмо, где горько сожалел, что она уже замужем, иначе он непременно бы женился на ней. Да, и намекнул, что ее супруг не вечен.
Я похолодела.
— Но не мог же он…
— Да-да, все помнят слухи о смерти его жены. А глупышка Дуглас, хотя, возможно, она вовсе не глупышка и сделала все намеренно, обронила это письмо, и его нашла сестра графа, которая и без того не пылала любовью к невестке и, разумеется, отдала обманутому мужу, своему брату. В эту ночь граф Шеффилд спал уже в другой постели, а наутро отправился в Лондон оформлять развод. На основании этого письма он может возбудить дело об угрозе его жизни… Особенно учитывая автора письма.
— Зависть и клевета при дворе обычное дело. А против таких, как граф Лестер всегда плетут интриги, — вступилась я за Роберта.
— Да, разумеется, но вот этот его итальянский врач.
— Вы имеете в виду доктора Джулио?
— Так его называют. На самом деле его имя Джулио Боргерини, но так тяжело выговорить. Говорят, он специалист по ядам и всегда готов использовать свое мастерство на благо хозяина.
— И вы в это верите?
Он пожал плечами.
— А смерть его жены? Люди этого не забыли. И всегда вспомнят, если случится нечто подобное.
Когда он уехал, я долго думала о Роберте и я испытывала боль из-за того, что он готов был жениться на Дуглас Шеффилд.
Вернулся Уолтер. Его распирало от гордости — королева в знак его заслуг сделала его кавалером ордена Подвязки и вернула роду Девере титул графов Эссекс. Этот титул некогда достался его семье после того, как они породнились с Мандевиллями. То, что титул восстановили, было знаком благоволения со стороны королевы. Теперь он носился со своей идеей колонизации Ольстера.
Итак, я стала графиней. Мне очень хотелось сопровождать Уолтера ко двору, но приглашение королевы относилось только к нему, поэтому мне пришлось остаться.
Когда Уолтер вернулся, он привез подробности последнего скандала. Как и следовало ожидать, в скандале был замешан Роберт Дадли.
40 
