Особенно,... 
49 
Она написала ответ – напомнила, что у миссионеров много союзников и в Бостоне, и в Балтиморе, и в самой Джорджии. Если произойдет худшее и Нэйтан окажется на каторге, его мужество поможет индейцам в борьбе за их права.
Как и предвидел Коул, сентябрьский суд был чистейшей формальностью. Судья объявил, что «каждый христианин должен подчиняться гражданским властям». Поскольку миссионеры этого не сделали, они признаются виновными и каждый из них должен отбыть четыре года на каторжных работах в Милледжвильской тюрьме.
За три дня до вступления приговора в силу Нэйтан приехал в Гордон-Глен. Вид у него был изможденный и несчастный. Он объяснил, что судья предложил осужденным помилование при условии, что они либо присягнут на верность штату Джорджия, либо покинут здешние края. Нэйтан предпочел присягнуть, чтобы остаться со своей паствой.
– Остальные тоже согласились, – сказал он за обедом. – Тюрьму избрали только Сэмюел Ворсестер и Элизер Батлер. Судья уговаривал их несколько часов, пытался переубедить. Все это время тюремные ворота то открывались, выпуская помилованных, то захлопывались вновь. Я до сих пор слышу зловещий скрежет и громкий стук. – Он содрогнулся. – Когда я последний раз видел Сэмюела и Элизера, на них уже были тюремные робы.
Элайза представила себе, как все это было, и ее сердце сжалось от сочувствия к храбрым миссионерам, которые предпочли каторгу неправедному компромиссу. А Нэйтан Коул учительницу разочаровал. О, как бы уважала она его, последуй он примеру Сэмюела Ворсестера и Элизера Батлера!
Когда она и молодой священник прогуливались вдоль ручья, он попытался оправдаться. Но Элайза перебила его:
– Знаю-знаю, слышала: «Кесарю кесарево».
– Да, и не только это, – сказал Нэйтан. – Тут все дело в отделении церкви от государства. На этом зиждется свобода совести. Разве могу я, священник, противиться гражданским властям?
– Но ведь вы ни в чем не были виноваты! – воскликнула она, удивляясь тому, что он не понимает самых очевидных вещей. – Штат Джорджия не имеет права распоряжаться на землях чероки, а индейских законов вы ведь не нарушали.
Вид у Коула был такой затравленный, что Элайза сжалилась:
– Ладно, Нэйтан, извините. Я ведь знаю – вы поступили так, как подсказала вам совесть. Я восхищаюсь вами за то, что вы пренебрегли мнением окружающих, включая и мое собственное.
Он крепко стиснул ей руку.
– Спасибо, Элайза. Если бы вы стали плохо ко мне относиться, мне трудно было бы это пережить.
Вид у него был такой несчастный, что Элайза вновь пожалела о своей резкости. Ей стало стыдно, что она скверно думала о миссионере.
Упорство, проявленное двумя священниками, сыграло важную роль. Вся индейская нация воодушевилась примером храбрых священников. Чероки готовы были до конца отстаивать свои права.
Кроме того, приговор, вынесенный миссионерам, дал возможность вновь обратиться в Верховный суд Соединенных Штатов. На сей раз апелляцию подали осужденные – два белых гражданина, которые желали знать, действительно ли власть штата Джорджия распространяется на земли народа чероки.
Приехал новый суперинтендант индейских территорий, назначенный президентом Джексоном. Этого господина звали Бенджамин Каррей, и он заявил, что готов выплатить денежную компенсацию всякой индейской семье, которая согласится переселиться на запад. Однако желающих нашлось не много – индейцы вновь воспряли духом. Они не собирались покидать землю отцов.
Вожди решили на сей раз традиционный октябрьский сбор провести в Алабаме, чтобы избежать столкновения с джорджийскими гвардейцами. Те наверняка восприняли бы съезд в Нью-Эчоте как прямой вызов. Однако уже тот факт, что Совет встречается, как и прежде, был большой моральной победой.
Решение Совета не отличалось от предшествующих: народ чероки заодно, переселения не будет. В Вашингтон вновь отправилась делегация. На сей раз вместе с Уиллом Гордоном, Джоном Риджем и прочими в столицу отправился и Клинок Стюарт, сын почтенного Шавано Стюарта.
Едва Темпл узнала об этом, она потребовала, чтобы муж взял ее с собой. Молодая женщина никогда еще не была на востоке. Клинок сопротивлялся недолго, и Темпл настояла на своем.
Неожиданно выяснилось, что для такого путешествия ее гардероб совершенно не годится. Вместе с Элайзой они засели за модные журналы и принялись изучать фасоны дорожных костюмов, платьев для дневных раутов и вечерних балов. Элайза полагала, что Темпл слишком большое значения придает всей этой ерунде, но юная миссис Стюарт доказывала, что едет в Вашингтон не просто так, а представляет всех женщин чероки. Она должна быть хороша собой и одета не хуже других.
49 
