47 
– Я должна идти, – быстро проговорила она, не глядя схватила какую-то книгу и, сделав торопливый книксен, заторопилась к дверям.
– Подождите, Арабелла! – остановил ее маркиз. – Останьтесь, прошу вас. Я просто жажду познакомиться с другими вашими суждениями.
– Мне давно пора быть в постели. Мисс Харрисон будет гневаться, если узнает, что я была внизу.
– Не тревожьтесь, я постараюсь ее успокоить. К тому же у меня есть сильное подозрение, что вы не потрудились сообщить ей, куда направляетесь.
И снова Арабелла не могла удержаться от смеха. Ей очень нравились морщинки в уголках глаз маркиза, которые появлялись, когда его что-то забавляло. Да, он мог вести беспутный образ жизни, мог легкомысленно относиться к своей собственности, но в умении располагать к себе ему не было равных.
– А, так значит, вы отлыниваете от своих обязанностей, – с притворной строгостью проговорил маркиз. – Но вместо того чтобы пожурить вас, хотя мне, наверное, следовало бы сделать это, завтра я покажу вам потайную лестницу, о которой, кроме меня, не знает ни одна живая душа.
– Потайной ход! – воскликнула заинтригованная Арабелла.
– Да. На самом деле в замке их два или три, но больше других мое воображение волновал тот, который шел из детской на первый этаж. И не то чтобы он был особенно важен. В восточном крыле есть гораздо лучше, из башни в подвал. Но о нем знают все, а тот, который в детской, был только моим. По нему я удирал от нянек и учителей, когда они думали, что я крепко сплю.
– А в какой он комнате? – заинтересовалась Арабелла.
– А вот и не скажу! – заявил маркиз. – Завтра вы сами все увидите и пообещаете хранить в тайне. Я обнаружил эту лестницу совершенно случайно, когда за какой-то проступок пыл заперт в комнате. С тех пор мне всегда хотелось, что бы меня наказывали только таким образом.
– И наказание вроде бы не было наказанием! – улыбнулась Арабелла.
– Именно так. А в результате я вырос закоренелым грешником. И все потому, что меня никогда по-настоящему не наказывали.
Маркиз шутил, но Арабелла была твердо убеждена, что, сам того не сознавая, он говорил правду. Как бы то ни было, она не могла заставить себя презирать этого полного жизни и веселья молодого человека, хотя, наверное, и следовало бы.
– Так и вижу себя крадущимся по темной узкой лестнице на второй этаж, – продолжал маркиз, – а оттуда в сад. Так я удирал из детской десятки раз и ни разу не попался.
– А теперь хотите открыть свой секрет мне!
– Завтра!
– Вы очень добры, милорд. Доброй ночи.
Арабелла уже готова была уйти, но вдруг, к своему ужасу, обнаружила, что маркиз протянул руки и приподнял ее над полом. Теперь глаза их были на одном уровне.
– Не хотите поцеловать меня на прощание? – шутливо просил он.
– Нет! Конечно нет! – вскричала Арабелла и в полном замешательстве добавила: – Пустите! Пожалуйста, пустите меня!
Звучавшая в ее голосе настойчивость удивила маркиза, и некоторое время он не сводил с нее взгляда глубоких синих глаз.
– Да вы чем-то напутаны! – воскликнул он. – Бедная малышка. Скажите мне, чего вы так боитесь?
Он осторожно опустил Арабеллу на пол. На его красивом лице было написано беспокойство.
– Вас кто-то обидел, Арабелла? У ребенка не может, не должно быть такого взгляда, как у вас! Что случилось?
– Я не люблю, когда ко мне прикасаются, – защищаясь, ответила девушка.
– Кто внушил вам такое отвращение? Я?
– Мужчины! Все они – животные… жестокие и бессердечные! Я ненавижу их! Да, да, я ненавижу мужчин!
Арабелла говорила в каком-то странном исступлении, словно в очередной раз вспоминала, как хлыст сэра Лоренса снова и снова обрушивается на нее, доводя до полубезумия, а она корчится и извивается под ударами, вся во власти этого человека.
– Арабелла! – Голос маркиза, казалось, вырвал ее из плена бередящих душу мрачных воспоминаний. Она вдруг поняла, что, дав волю чувствам, говорила, совершенно не думая, какое впечатление производят ее слова.
Лицо маркиза выражало крайнее недоумение, в глазах застыли смятение и тревога. Теперь он сидел в кресле, и, хотя руки его были сложены на коленях, Арабелле казалось, что он протягивает их к ней, словно желая привлечь к себе. Она хотела повернуться и уйти, но что-то удерживало ее на месте.
– Кто из нас, мужчин, нанес вам такую рану, что теперь в каждом вы видите своего врага? – спросил маркиз. – Я мужчина, но я ваш друг, Арабелла, и хочу помочь вам.
47 
