Особенно,... 
79 
Пригорянские хоббиты, как вскоре определил Фродо, были весьма дружелюбны и весьма любопытны, так что пришлось давать им объяснения касательно собственных занятий. Он объявил, что занимается историей и географией (тут они загалдели и дружно закивали головами, хотя сами редко употребляли такие слова), и что хочет написать книгу (тут наступило недоуменное молчание). Потом он добавил, что вместе с друзьями собирает сведения о хоббитах, живущих не в Хоббитшире, а, главным образом, на востоке. Тут все заговорили сразу. Если бы Фродо вправду хотел писать книгу, и если бы у него была не одна пара ушей, он бы за несколько минут собрал столько сведений, что хватило бы на несколько глав. Вдобавок ему дали целый список лиц, начиная «хоть со старины Медовара», к которым можно было обратиться за недостающими сведениями. Однако через некоторое время, поскольку Фродо не выказывал охоты писать немедленно, местные хоббиты вернулись к расспросам о делах в Хоббитшире, а так как он оказался не очень общительным, то скоро от него отстали, и он тихо сел в углу наблюдать и слушать.
Люди и гномы разговаривали больше о событиях в дальних странах и обменивались новостями, которые уже не так удивляли, как раньше. На юге было неспокойно, и люди, приходившие по Зеленому Тракту, по-видимому, искали место, чтобы мирно поселиться. Пригоряне им сочувствовали, но явно не собирались принимать на поселение в своей небольшой местности столько нового народу. Один из чужестранцев, неприятный косоглазый парень, предсказывал, что в ближайшем будущем люди начнут толпами приходить на север.
— А если им не найдется места, они его сами найдут. Они имеют право жить не хуже остальных, — громко сказал он.
Местным жителям это совсем не понравилось.
Хоббиты в такие разговоры не вмешивались; похоже, их это пока не касалось. Громадины вряд ли попросятся в хоббичьи норы. И они окружили Сэма и Пина, которые теперь чувствовали себя совершенно как дома и весело болтали обо всем, что происходило в Хоббитшире. Особенно громкий смех вызвал рассказ Пина о том, как в Мичел Делвинге завалилась крыша ратуши, и самый толстый хоббит во всем Западном Уделе Вилли Белоног вылез весь в известке, похожий на пончик в сахарной пудре. Однако ему задавали и неприятные для Фродо вопросы. Один из местных хоббитов, который, видно, часто бывал в восточных провинциях, все допытывался, как и где живут Накручинсы и какая родословная у их семьи.
Вдруг Фродо заметил, что к хоббичьей болтовне с пристальным вниманием прислушивается сидящий в тени у стены высокий человек необычного вида с обветренным лицом. Перед ним стояла высокая пивная кружка, в зубах у него — длинная резная трубка странной формы. Человек устало вытянул ноги в высоких сапогах из мягкой кожи, отлично сидящих, но видавших виды и заляпанных грязью, а сам запахнулся в выцветший темно-зеленый плащ из теплой ткани, хотя в зале было жарко. На лицо он надвинул капюшон, только глаза иногда блестели.
— Кто это? — улучив момент, спросил Фродо у господина Медовара. — Кажется, вы его не представили?
— Этот? — шепотом сказал в ответ хозяин, скосив в ту сторону глаза, но не повернув головы. — Да я толком его не знаю. Он один из тех бродяг, кого мы зовем Следопытами. В разговор обычно не вступает. Но если захочет, может рассказать редкую историю. Исчезнет на месяц или на год — потом снова появляется. Этой весной он то и дело через Пригорье проходил, а в последнее время пропал надолго. Как его на самом деле зовут, понятия не имею. Здесь его знают под кличкой Бродяжник. Ноги у него длинные, он быстро отмахивает любые расстояния; точно спешит, но никому не говорит, куда и зачем. Нам что запад, что восток одинаково далек, как здесь говорят, что Следопыты, что Хоббитшир, простите за вольность. Странно, что вы про него спрашиваете.
Тут Баттерса попросили принести еще пива, и последнее его замечание осталось без разъяснений. Фродо заметил, что Бродяжник уже смотрит на него, словно догадался, о чем речь. Тут же кивком головы и сдержанным жестом руки он пригласил Фродо подойти и сесть рядом с ним. Когда хоббит приблизился, он откинул капюшон, и Фродо увидел густую гриву тронутых сединой темных волос и бледное суровое лицо с пронзительными серыми глазами.
— Меня называют Бродяжником, — сказал он тихо. — Очень раз вас видеть, господин… Накручинс, если старина Баттерс не ошибся.
— Он не ошибся, — нехотя произнес Фродо, почувствовав себя очень неловко под его пристальным взглядом.
79 
