Лёгкий, ненавязчивый романчик 
54 
– Эк тебя… - застучал коваными сапогами по ступеням боярин. - В горле пересохло?
– Брысь отсюда! - спустившись в комнату, рыкнул на холопов Андрей.
Слуги, не задавая вопросов, поспешили к выходу.
– Никита! - окликнул князь самого уважаемого среди свиты мужика. - Вина, закуски там… Наверху закажите себе. Отдыхайте. Гулять снаружи не нужно. Ни к чему.
– Как скажешь, княже, - поклонился холоп.
– И через ворота главные не ходите, порешить басурмане могут! Токмо для них они назначены… В церковь на службу соберетесь - узким лазом выбирайтесь, каким мы сюда заселялись.
– Слушаю, княже, - еще раз поклонился Никита и вышел следом за сотоварищами.
– Тебя и не понять, Андрей Васильевич, - засмеялся Васька Грязный. - То не выходить вовсе, то ворота татарские не пользовать.
– Чтобы знали… - отмахнулся Зверев, прошел вокруг комнаты. - Вот, леший, ни одного стула!
– Это ты с непривычки, княже… - хмыкнул гость, прошел по комнате, собрал из ниш несколько подушек, кинул на пол напротив окон и вольготно развалился, опершись на них спиной.
– Ты, вижу, привык…
– А то! - не заметил неприязненного оттенка боярин. - Который год в полоне томлюсь. Все нравы запомнить успел.
– Халат хан Девлет-Гирей подарил?
– Истинно так, княже, - удивился гость. - Откель ведаешь?
– Упредили, как снаряжали в дорогу.
– Верно! - махнул рукой боярин Грязный. - Я же о том государю отписывал…
– Отписывал… - Зверев совершил еще круг, подбрасывая в жаровни уголь, потом расстегнул ферязь, скинул шапку и уселся на ковры неподалеку от гостя: - Как же ты прижился-то здесь столь славно, боярин, что крымский хан тебе даже халаты и отрезы дарит?
– Легко, княже, - пожал плечами Грязный. - Когда понимаешь, каковые здесь правила, все очень просто становится. Глупые они тут все, самолюбивые и на лесть падкие. Предложишь помочь - могут и голову отсечь. А коли сплетешь из слов нечто навроде: «Дозволь прикоснуться к твоей мудрости, великородный непобедимый хан, и созерцать твое правосудие», - и вмиг первейшим советником становишься.
– Так ты теперь первейший советник, что ли?
– Увы, княже, - рассмеялся боярин, - льстецов велеречивых тут и без меня в достатке, не протолкаешься. Однако же не в порубе сижу, к хану вхож и даже, как видишь, не раз оным одарен.
– Отчего же они за помощь головы рубят, не понимаю?
– Да умы у них, княже, сильно не по-нашему устроены. Вот у нас как? Коли человек тебе дружбу свою с душой предлагает, так ты ему тем же ответишь, правда? Коли помочь желает - спасибо скажешь. Коли мира просит - замиришься. Слабого пожалеешь. А татарин-басурманин али чухонец дикий - ты смотреть не станешь. Все едино ведь душа человеческая, хоть и заблудшая. У басурман же все иначе, сразу и не поймешь. Они здесь все по заветам Магометовым живут, кои в Коране изложены, понимаешь? Коран же говорит, что честный мусульманин и христианам, и караимам, и даже схизматикам покровительство оказывать должен.
– А голову-то отчего помощникам рубить, боярин? - попытался вернуть гостя к своему вопросу Зверев.
– В том-то и ответ, Андрей Васильевич! - хлопнул ладонью о ладонь Василий Грязный. - Вот ты сам помысли: коли ты кошку привечать взялся, как ты исполнять сие станешь, коли кошка за столом твоим сидеть станет, вино твое пить, добром из амбаров распоряжаться - а тебя на коврике у двери держать? Как ей можно покровительствовать, а? Ты эту кошку сперва за шкирку оттаскаешь, об стену мордой постучишь, обратно на коврик кинешь, а уж после этого, коли успокоишься, опять баловать начнешь. Вот и магометяне все такие. Коли ты у них помощи спросишь - покровительство свысока окажут. Коли сам помощь предложишь - то получится, что ты покровительствуешь. А за такое они голову враз снесут. Ибо, по их мнению, басурманин превыше всех быть обязан, всеми править, всех судить, но сам православным неподсуден завсегда оставаться. Даже не ровней быть, княже, а токмо выше всех, кто иной веры держится.
– А-а, вот оно как, - начал понимать Зверев.
– Вот-вот, и в этом они все! - развалился на подушках гость. - Коли ты им мир предложишь - добить постараются, коли дружбу - войну насмерть затеют. Слабость выкажешь - не успокоятся, пока не уничтожат. Не нужен им ни мир, ни дружба, ни уважение. Им нужно, чтобы ты им слугой был, рабом али зверьком домашним, который в покровительстве нуждается и о том постоянно умоляет.
– Будут делать все наоборот?
– Магомет им завещал на всей земле законы басурманские установить. И за то воевать они до конца станут, каждой возможностью пользуясь. Предложением мира их только раззадорить можно. Коли мира хочешь, значит слаб. На уступки пойдешь - давить станут, пока целиком не сожрут. Нет для них иного правила, нежели подчинение иноверцев их власти. Нет, и все. Ты хоть ведаешь, княже, как они империю свою называют? Земля мира! А все, что вне империи - земля войны. И не наступит нигде мира по их закону, пока чужие земли землей империи не станут. Их можно убить - или подчиниться. И никак иначе.
54 
