101 
— Я все же надеюсь, что не обидела вас. Я в таком восторге от вас и от сэра Рекса. — И быстро добавила: — Я заеду к вам еще раз на этой неделе, если, конечно, вы не против.
Бланш заставила себя улыбнуться и ответила:
— Разумеется, не против. Спокойной ночи.
Через минуту она увидела, как Фенвик закрыл переднюю дверь за последним из гостей. Когда сэр Рекс, шагая враскачку, вернулся в зал, она заставила себя тверже держать улыбку на лице и легким тоном спросила:
— Вечер прошел очень приятно, верно?
Бланш надеялась, что сэр Рекс согласится: сейчас она не была готова выдержать искренний разговор с ним на личные темы.
Он ответил ей очень хмурым взглядом.
Беспокойство Бланш мгновенно переросло в тревогу.
— Он действительно прошел хорошо, — настойчиво повторила она.
— В самом деле? — насмешливо ответил сэр Рекс. И это была опасная насмешка.
Бланш поняла, что на душе у него черно.
— Простите меня за то, что вам пришлось выслушать это! Но вы были идеальным хозяином!
— Нет, это вы были и есть идеальная хозяйка. Но вы согласились стать моей женой, и вот что вы получили за это — жестокую правду.
Бланш удивленно раскрыла рот и беззвучно ахнула.
— Но я уже освоилась с этой правдой, сэр Рекс. Мы оставили ее в прошлом и сумели полюбить друг друга, несмотря на некоторые помехи.
Сэр Рекс скосил глаза и сурово взглянул на нее:
— В одном я должен с вами согласиться. Маргарет Ферроу приятная молодая женщина. Я надеюсь, что вы с ней подружитесь.
Бланш почувствовала себя чуть‑чуть лучше.
— А Пол приятный…
— Он слаб и бездарен. Если я действительно должен терпеть его общество, я могу выдержать его в течение вечера.
Вот отзыв настоящего мужлана, беспомощно подумала Бланш.
— Я не хочу сейчас спорить с вами ни о вечере и ни о чем другом: я устала.
Сэр Рекс, хромая, подошел к барному столику на колесиках. Бланш увидела, что он налил себе бренди. Он не выглядел очень пьяным, но Бланш встревожилась: ей казалось, что он выпил уже слишком много.
Он повернулся к ней и сказал:
— Я же предупреждал вас, что не выношу эти глупости.
Бланш сложила руки под грудью.
— Вы сердитесь на меня за то, что я навязала вам этот вечер, или сердитесь на себя за то, что не сдерживали себя и удовлетворяли свои потребности со служанкой?
Сэр Рекс словно окаменел: он не верил своим ушам.
— Значит, вы, в конце концов, осуждаете меня?
Бланш поняла, что сейчас она сделала именно это. Но она не хочет этого делать. И никогда не захочет.
— Я только знаю, что если бы у вас не было связи с ней, то не было бы и этих злых сплетен.
Он смотрел на нее пристально, мрачно и сурово.
— Я не осуждаю вас, — в отчаянии попыталась убедить его Бланш. — И я действительно думала, что вечер удался!
— Вы правы! — откровенно признал он. — Мне следовало взять в любовницы миссис Ферроу или одну из ее подруг, потому что это приемлемо.
У Бланш выступили слезы на глазах.
— Я сожалею о своих потребностях. И более того, сожалею о своем безразличии к тому, что я бросал вызов обществу. Я жалею, что считал эти проклятые сплетни чем‑то неважным. Но теперь мне это не безразлично. Теперь для меня имеет значение, что говорят сплетники и что они думают. Теперь это для меня важно из‑за вас.
Бланш вытерла слезу.
— Не обращайте внимания. Сплетники существовали всегда. Сейчас они говорят о нас, потому что о нас можно будет строить догадки и сказать что‑нибудь забавное. Но пройдет год, а может, и меньше, и они переключатся на кого‑нибудь другого.
Сэр Рекс повернулся к камину и с мрачным видом выпил до дна целый бокал бренди.
Бланш молчала, не зная, как поступить. Она едва держалась на ногах от усталости и ненавидела этот спор, но она хотела успокоить сэра Рекса. Кроме того, она не хотела уйти спать, не помирившись с ним.
— Рекс, послушайте меня. Вечер был приятным, несмотря на ошибку Пола, пока миссис Линней не начала сплетничать.
Он медленно повернулся к ней:
— Вы правы. Но в моем прошлом много неприятных тайн. И каждый вечер может стать таким, как этот. Вы уверены, что хотите так жить? Вам стоит только пожелать, и я расторгну нашу помолвку.
Бланш застыла на месте от удивления. Она не ожидала такого неприятного поворота в их разговоре и теперь не знала, что подумать и что сказать.
101 
