97 
Бланш пристально смотрела на горничную. Она была уверена, что Анна намекает на свою любовную связь с сэром Рексом.
— Значит, ты хочешь опозорить меня?
— Я бы никогда даже не подумала вступить в спор с такой знатной леди, как вы, леди Херрингтон, — ответила Анна.
Это было сказано вежливо, но в ее словах чувствовалась насмешка.
— По‑моему, ты хочешь сделать мне больно оттого, что я выхожу замуж за сэра Рекса! — услышала Бланш свой собственный крик. Она едва могла поверить в то, что может так сильно повысить голос на кого‑то, тем более на служанку.
— Я очень рада за вас обоих. И если вы желаете, чтобы ужин был подан в семь часов, мне бы лучше вернуться на кухню, — сказала Анна.
А потом Анна просто взяла и пошла прочь от нее, оставив ее стоять одну посреди кухни. Бланш при виде этого оцепенела от изумления, а потом схватилась руками за гудевшие от боли виски, потому что у нее началась головная боль — та самая, которой она боялась. Она напряглась и приготовилась встретить натиск еще одного воспоминания, но увидела только образы, которые ей уже были знакомы. Когда она поняла, что нож не вонзится ей в голову и новое воспоминание не унесет ее в прошлое, она успокоилась, но не совсем. Может быть, она в конце концов выздоравливает.
Прошлой ночью она видела во сне, как толпа била лошадь, а она сама была шестилетней девочкой и в ужасе смотрела на это. Но это был сон, и она это знала. Она проснулась, а потом весь остаток ночи просидела перед огнем, боясь снова лечь спать. Она боялась, что увидит новый сон и он будет таким ярким, что покажется ей действительностью. В результате к утру она была совершенно без сил. Но прошло уже двадцать четыре часа, а со дна ее ума не всплывали новые воспоминания, и она не возвращалась в прошлое. Бланш была благодарна судьбе за это.
Она молилась, чтобы на этом все закончилось, потому что вчера она не рассказала Рексу правду. Она солгала, но, если воспоминания наконец прекратились, если она больше не будет переноситься в прошлое, ложь не будет иметь значения. И тогда ее ждет долгое будущее рядом с сэром Рексом.
Однако Бланш не узнавала себя. Она была рассудительной и спокойной, а стала неуравновешенной и поддается любому настроению. Анна считает ее врагом и противоречит ей во всем? Может быть, Анна даже хочет испортить ей первый прием гостей? А может быть, она сама слишком нервничает? Сама настолько потеряла душевное равновесие, что неоправданно подозревает Анну? Бланш не могла найти ответ на эти вопросы. Она как будто высоко взлетела на качелях и держалась наверху, но с трудом удерживала равновесие.
Бланш снова вошла в кухню. Как ни потрясена она была, заметила, что Анна трудится у плиты, и была этому очень рада. Потом она поспешно поднялась по лестнице, стараясь обрести то спокойствие, которое так хорошо служило ей большую часть ее жизни. Темно‑зеленое шелковое платье было уже приготовлено. «По крайней мере, одета я буду так, как подобает», — подумала Бланш и сняла с себя серое платье. Она вдруг почувствовала, что вечер может пройти не так хорошо, как она хотела.
Бланш похолодела от ужаса. Почему ей пришла в голову такая мысль? Она сотни раз принимала гостей. Она опытная хозяйка светского дома, отлично умеет вести разговор и устраивать все так, чтобы гости чувствовали себя уютно. Конечно, вечер пройдет хорошо. Никто не сделает замечаний по поводу бедности стола, к тому же она проследит, чтобы было подано много вина. У нее нет никаких причин волноваться.
Мег постучала в дверь и перешагнула порог комнаты. Надевая с ее помощью вечернее платье, Бланш спросила:
— Мег, почему ты не сказала мне, что на рынке нет кур, а в нашей мясной лавке нет баранины?
Горничная взглянула на нее и ответила:
— Миледи, я об этом не знала.
Бланш повернулась к ней и спросила:
— Анна не сообщила тебе, что меню придется изменить?
— Нет. Я вообще не говорила с ней сегодня.
Бланш смогла только изумленно посмотреть на свою горничную.
— Анна хитрая и коварная. Она мне не нравится, миледи. И я ей не доверяю, — тихо призналась Мег.
— Да, — согласилась Бланш и сделала глубокий вдох. — Я думаю, ты права. — Она поправила бриллиантовое колье на шее. — Но это не имеет значения. Мы переживем сегодняшнее меню. Если она решила перечить мне, пусть так и делает, но этим она всего лишь испортит мне настроение. Ей недолго осталось служить в Лендс‑Энде. Теперь я здесь хозяйка, и этого она не сможет изменить.
97 
