58 
Фелиция радостно вскрикнула и провела рукой по щеке Дарлингтона.
— И почему ты говоришь мне… такие прекрасные слова? — спросила она.
— Мне хочется сказать тебе еще столько хорошего, — ответил герцог. — Но тебе не кажется, дорогая, что как-то нехорошо забывать о приглашении короля. Я думаю, к нему следует поехать. Только на этот раз мы поедем вместе.
Он ласково улыбнулся и добавил:
— С этой минуты я никогда тебя не оставлю и не спущу с тебя глаз. Куда бы я ни поехал, ты будешь со мной. Твой страх не идет в сравнение с тем, что испытываю я, когда моей любимой Фелиции нет рядом.
— Я буду с тобой всюду.
Она одарила его ослепительной улыбкой.
— А знаешь что? — вдруг сказала Фелиция. — Кажется, со мной случилась удивительная вещь.
— Какая же? — насторожился герцог.
— Может, я ошибаюсь, но, по-моему, я никогда больше не буду бояться мужчин, как боялась их раньше.
— Что заставляет тебя так думать? — спросил герцог.
— Когда я кинулась к Арлену, я боялась не за себя… нет… мною двигал страх за тебя, любимый! Я попыталась помешать ему выстрелить, но в тот момент не боялась его так, как боялась прежде.
— По-моему, дорогая, — сказал герцог тихо, — тебя излечила любовь, любовь ко мне. Как же я благодарен тебе! Я должен благодарить тебя, стоя на коленях.
— Все же, кажется, я права, — настаивала Фелиция. — Я уверена, никогда больше… я не буду так бояться мужчин. В моем сердце не осталось места страху.
Она говорила очень убежденно.
— Теперь я боюсь только одного, — добавила она, — что ты разлюбишь меня.
— Этому никогда не бывать. Я буду любить тебя до тех пор, пока дышу, пока бьется мое сердце, — заверил ее герцог. — Я даже не могу выразить свою любовь. Никогда еще я не был так счастлив.
— Я тоже, — сказала Фелиция нежно.
Герцог поцеловал ее, затем поднялся, помог ей встать и притянул к себе.
— Пойди, дорогая, и надень свою лучшую шляпку.
— Мне переодеть платье?
Дарлингтон отрицательно покачал головой.
— Ты выглядишь прекрасно. Я стану ревновать, если король переусердствует с комплиментами.
Она взглянула на герцога из-под длинных ресниц, на щеках вновь показались ямочки.
— Скорей всего ревновать придется мне, — возразила Фелиция. — Ведь столько очаровательных дам в Париже и во всем мире ждут своего Красавчика.
— Можешь не верить мне, — сказал герцог, — но я знаю, что Красавчика больше нет. Я решил это, когда недавно ехал по Елисейским Полям. Герцог Дарлингтон станет скучным респектабельным семьянином. Может, ты еще сбежишь от меня с кем-нибудь более привлекательным.
— В мире нет никого привлекательней тебя! — воскликнула Фелиция и прильнула к нему. — Для меня существует в мире только один мужчина. И мне все равно, как его называют… Я люблю его.
Герцог ощутил, как неудержимая волна счастья захлестнула его. Он поцеловал Фелицию и сказал:
— Если ты не перестанешь говорить такие вещи, король так и прождет нас до утра. А это уже оскорбление правителя. Так что поспеши, пока я еще владею собой хоть немного.
Она послушно кивнула и поспешила в свою комнату.
Герцог остался в гостиной один. Он глубоко вздохнул. Неужели ему все это приснилось? Все случившееся за прошедший час казалось фантастическим сном.
Откуда ему было знать, что опасно оставлять Фелицию одну дома, или что она таким необычным образом спасет его жизнь? Или что ее геройский поступок навсегда прогонит все страхи?
Дарлингтон был умным, рассудительным человеком. Он представил себе, как Фелиция, спасая его, терпела рядом присутствие ненавистного Дениса Арлена, забыв все, кроме своей любви. Именно эта любовь излечила ее от навязчивой идеи, которая могла испортить девушке всю жизнь.
«Фелиции еще придется привыкнуть к мужчинам и научиться естественно держаться с ними, — подумал герцог. — Но ее страх, темный и глубокий, прошел. Она любит меня и справится со всем, о чем я ее попрошу».
Хьюберт как-то сказал, что герцог удачлив. Теперь же Дарлингтон понял, что ему не просто везет, ему было даровано свыше какое-то редкостное благословение.
Он нашел то, что искал всю жизнь: женщину чистую, невинную, которая станет не только хорошей женой, но и прекрасной матерью.
Любовь открыла ему подлинную красоту. Эта красота жила в мыслях, в сердце и в душе Фелиции.
Дверь в гостиную отворилась, и на пороге появилась она. Ее новая шляпка была украшена нежными цветами, чудесными, как и лицо Фелиции. Голубые ленты, завязанные у подбородка, перекликались с цветом ее глаз.
58 
