92 
Ей не довелось подружиться ни с одной из этих девушек, поскольку характеры большинства из них были непоправимо испорчены атмосферой лжи, царящей в борделе, и жестокостью мужчин. Зато с Алонсо Орнелла жила душа в душу, они делили все радости и невзгоды и спали на одной кровати, как брат и сестра.
— У твоего голоса любовь с моей гитарой, — обычно шутил он.
Орнелла не теряла надежды увидеть Дино и каждую неделю приходила к тюрьме. Ее всякий раз гнали прочь, и она утешалась разговорами с Алонсо и… своими песнями.
Благодаря слепому музыканту она научилась петь для людей. Она обрела путь и желала следовать по нему дальше. Кучка денег, хранящихся в доме мадам Флаш, постепенно росла; тем временем Алонсо посоветовал Орнелле обратиться к писцу и отправить синьору Фабио и синьоре Кристине послание со своим адресом.
— На свете случаются чудеса, — сказал юноша, никогда не видевший света, — вдруг Дино освободят раньше, чем ты внесешь выкуп? Он не станет искать тебя в Тулоне, а поедет на Корсику!
Если они возвращались домой слишком поздно, их за отдельную плату провожал Тома, тот самый громила, которого Орнелла увидела в первый день.
Она не носила откровенных нарядов и выступала в простом черном платье, в котором чувствовала себя естественно и свободно.
Однажды после того, как она закончила петь, к ней подошел немолодой, хорошо одетый господин и заявил, что хочет с ней поговорить.
— Это не то, о чем вы, вероятно, подумали, — сказал он. — Меня зовут Пьер де Бюрн, я много лет прожил в Париже, а теперь путешествую. Мне нравится испытывать трепет при виде неожиданных красот и удивление от необычности человеческих нравов. Я несколько дней наблюдаю за вами, грустной певицей, исполняющей веселые песни, и все больше убеждаюсь в том, что вы находитесь не там, где нужно. Вероятно, вас привела сюда трагическая необходимость? Ваш голос бьется об эти стены, как птица о прутья клетки. Почему-то я сразу представил вас на сцене, ибо вы поете так, будто стоите на берегу обрыва и сейчас броситесь вниз. Или… полетите.
Орнелла настороженно слушала, с трудом воспринимая витиеватую речь, а когда собеседник умолк, не слишком вежливо спросила:
— Что вам нужно?
— Я только хотел спросить, зачем петь в портовом борделе, если можно украсить своим исполнением какой-нибудь музыкальный салон или прославить «Опера»? Поезжайте в Париж, там для вас с вашим талантом и внешностью откроются двери, о которых вы даже не подозревали!
Перед мысленным взором Орнеллы промелькнуло что-то радужное и яркое, но она была не из тех, кто легко поддается неведомым чарам, а потому сухо произнесла:
— Я плохо говорю по-французски.
— Большинство опер написано на итальянском языке, да и французский изучить не сложно. Главное, в вас есть сила, некая глубина, необходимая для того, чтобы находить отклик в сердцах слушателей. Подумайте об этом, — сказал он, поклонился и отошел.
Орнелла проводила его недоверчивым взглядом, но зерно было посеяно, и она принялась размышлять о том, о чем никогда не задумывалась: о далеком таинственном Париже и о собственном призвании. То были необычные, дерзкие мысли, ибо на Корсике женщины занимались только домашним хозяйством, и все данные им природой задатки и таланты постепенно угасали. Их способностей хватало лишь на то, чтобы передавать песни из уст в уста младшим сестрам, племянницам, дочерям.
Орнелла не была уверена в том, что хорошо поняла этого человека и правильно запомнила его имя. Однако спустя много лет она наткнулась на книгу о путешествии по Италии и Франции, автором которой был Пьер де Бюрн. То были любопытные путевые заметки, но о Тулоне, о районе красных фонарей и тем более об Орнелле Гальяни там не было сказано ни слова.
Пришел день, когда Алонсо сообщил:
— Мы заработали больше шестидесяти франков. Я поговорю с мадам Флаш: возможно, она одолжит остальное?
Орнелла задрожала. Только теперь она поняла, как сильно измучилась ожиданием, сознанием того, что Дино находится рядом, в том же городе, но их разделяют железные решетки, каменные стены, равнодушие и жестокость окружающих.
В тот вечер она торопила Алонсо, и они вышли из дома, едва начало темнеть.
В квартале красных фонарей творилось нечто невообразимое. Навстречу, крича и рыдая, бежали женщины, одежда многих из них была разорвана, на лицах некоторых Орнелла увидела кровь.
92 
