59 
— Надеюсь, насчет закрытой школы ты все-таки подумаешь, — повторила мать, и Крис нахмурился. Такие разговоры с родителями он уже успел возненавидеть. В своих представлениях о жизни они были старомодны и непреклонны, приличия и традиции волновали их больше, чем благо ребенка. Так растили и самого Криса, у которого с возрастом развилась глубокая неприязнь к образу жизни родителей и ко всему, что он олицетворял. Он чтил семейные традиции, ему нравилось, что летом на Виньярде собираются все поколения семьи, потому и сам приезжал на остров каждый год, но не выносил, когда за отжившие обычаи цеплялись только потому, что так принято, когда устаревшие идеи, которым больше не находилось применения, навязывали только потому, что они, видите ли, «проверены временем». Он ни за что не согласился бы отправить Йена в закрытую школу. Сейчас рядом с Йеном по крайней мере был один любящий родитель и вдобавок — полный дом людей, которые искренне заботились о мальчике и не жалели на него времени и сил. Внимания родителей Криса Йен никогда не удостаивался. Им было приятно сознавать, что у них есть внуки, как и видеть их в своем доме, — разумеется, если рядом были родители или няни, но в целом родители Криса держали дистанцию, наблюдали издалека, не пытаясь установить контакт и понять, чем живут их потомки. Крис никогда не видел, чтобы его мать обнимала кого-нибудь из внуков, а его отец если и задавал им вопросы, то лишь про отметки в школе и успехи в спорте.
Криса родители тоже никогда не баловали задушевными разговорами, поэтому он, повзрослев, поселился сначала в Бостоне, потом перебрался в Нью-Йорк. В жестких рамках мира своих родителей он не смог бы существовать изо дня в день. Да, родители беспокоились о нем, любили его, но для демонстрации любви и заботы выбирали способы, которые вызывали у Криса разочарование. Он давно понял, что с детства изголодался по эмоциональному контакту и ощущению связи, не хотел, чтобы Йен повторил его судьбу, поэтому даже думать не желал о том, чтобы отдать его в закрытую школу. Какие бы ошибки ни совершал Крис, по крайней мере он был рядом с Йеном и мог окружить его любовью, какой в детстве сам никогда не чувствовал. Его родителям положение и состояние семьи всегда казались более важными, чем счастье их детей. И дело было не в злом умысле и даже не в равнодушии: просто они хранили верность своим представлениям о счастье и не желали их менять. Они росли и прожили всю жизнь в таких жестких тисках социальных условностей, правил и обязательств, что так и не сумели вырваться из них. С появлением поколения Криса мир изменился, во всяком случае, для него и Йена, но не для его родителей. Они продолжали жить так, как повелось в семье, руководствовались правилами, которые теперь казались Крису бессмысленными. Ему с ранних лет хотелось поскорее вырасти и покинуть эту среду, в которой он всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Тем не менее он продолжал приезжать в родительский дом на летние отпуска и праздники, а в остальном бывал там редко. Этим летом ему пришлось особенно тяжело. Родители не стеснялись критиковать жизнь Криса и Йена, в которой ничего не понимали. Непрекращающиеся проблемы с Кимберли сделали Криса легкой мишенью для осуждения и тревоги, родители то и дело высказывали свое мнение по поводу случившегося — мнение, в котором он не нуждался.
Порой Крис думал о Франческе и с удивлением понимал, что соскучился по своему съемному жилищу. Если его назначат единственным опекуном Йена, ему придется подыскивать отдельную квартиру, и он уже заранее беспокоился о том, что вдали от соседей, которые так добры к Йену, им обоим будет слишком одиноко. Мария и Франческа охотно вызывались побыть с мальчиком, обе заботились о нем, как родные тетушки. Эйлин стала для Йена старшей подружкой. Словом, жизнь под одной крышей с ними была полна преимуществ. Все лето Крису недоставало дружеских бесед с Марией и Франческой. Он не получал от них вестей, но не сомневался в том, что они отдыхают, и надеялся, что у них все хорошо. А вот Эйлин, несмотря на ее доброту к Йену, он недолюбливал: она слишком напоминала Крису его бывшую жену, особенно разрушительными привычками и пристрастием к опасным мужчинам. За выходки Ким приходилось расплачиваться Йену, а до развода — и Крису.
Избегать серьезных разговоров с родителями Крис научился еще в юности. Единственным неприятным эпизодом, который его ожидал, мог стать визит к родителям Ким в Ньюпорт. Крису хотелось зажать уши, чтобы не слышать, как они оплакивают дочь, словно случившееся было чьей-то чужой, а не ее собственной виной. Отец Ким делал все возможное, чтобы вытащить ее из тюрьмы, но пока безуспешно. Йену они пытались внушить, что его мать мученица и святая. А по мнению Криса, святости в ней не было и в помине, особенно когда дело доходило до воспитания сына.
59 
