55 
Он продолжал твердить себе, что она слишком упряма, слишком боится уступить хоть на дюйм, уйти от спора. Но вспомнил выражение ее лица вчера ночью. Прикосновение ее руки к щеке и сожаление в глазах, когда он бросил ее же признание любви ей в лицо.
Коннор ударил ладонью по рулю. Если она ушла, он последует за ней и так или иначе все уладит. Если она ушла, найдет ее в бунгало. Он знал, что она сохранила старый дом. Куда еще ей бежать?
Уладить. Как он это уладит? Сможет ли забыть о годах недоверия и самозащиты и позволить себе довериться женщине? Но если не сможет, готов ли потерять Дайну?
Нет. Этого не будет. При одной мысли о том, что больше он никогда ее не увидит, дыхание замирало в груди. Что там сказал Колт? Что знал: Пенни одна такая в его жизни.
А для Коннора такой женщиной стала Дайна. Одна на миллион, в существование которой он не верил. И был слишком глуп, чтобы оценить по достоинству, пока не стало слишком поздно. Несмотря на слова брата, Коннор достаточно умен, чтобы знать: ответ есть. Нужно только его найти.
Он остановил машину у дома и побежал к двери. Взлетел по лестнице. Шаги громом отдавались в тихом доме.
Чересчур тихом… Не слышно визга и смеха малышей, не чувствуется запаха яичницы и кофе.
Дом, как Коннор, чувствовал себя брошенным.
Он прошел по коридору, свернул к детской и замер. Красивая комната была пуста.
Он вынудил себя переступить порог и оглядеться. Словно ожидал, что тройняшки и Дайна прячутся за мебелью. Никого.
Он оглядел комнату. Рейф превзошел себя. Огромное помещение с эркером, перильцами для детей, стойками и даже ванной, меньше обычной. Три белых одинаковых колыбельки, которые станут дневными кроватками, когда дети подрастут, и книжные полки, заполненные детскими книгами и игрушками. Шкафчики с одеждой. Мягкие ковры на полах. На стенах репродукции из детских сказок и фотографии родных.
Сам не сознавая, что делает, Коннор подошел к фото Джеки и Елены. Встретил взгляд старого друга и вдруг ощутил, как улегся гнев. Она ранила его. Лгала. Но благодаря ей и Елене, у него теперь есть тройняшки. И до вчерашней ночи была Дайна.
Главное теперь – вернуть ее.
Он выскочил из комнаты, сбежал вниз и остановился, наткнувшись на домоправительницу.
– Луиза! Когда они уехали?
Та нахмурилась, сложила руки на груди и постучала по полу носком старомодной черной туфли.
– До завтрака! – всхлипнула она. – Они плакали. ВСЕ!
Он увидел, что в глазах Луизы тоже блестят слезы, но решил не обращать внимания на угрызения совести и проглотил боль.
– Я их верну, – пообещал он, направляясь к выходу.
– Да уж, поторопитесь! – крикнула она вслед.
От удивления он остановился и обернулся. Она явно была в нем разочарована!
– Пока они не приедут домой, я бастую. Можете сами готовить и убирать, Коннор Кинг.
– Вы не можете бастовать! – возразил он.
– Вот увидите, – коротко ответила она и, развернувшись, зашагала к кухне.
Да… похоже, ему придется уладить немало всего.
У Дайны кончились слезы.
Прошлую ночь она не спала, а сегодня почти все время успокаивала тройняшек, слишком маленьких, чтобы понять, куда делся папочка. Слава богу, они также слишком малы, чтобы понять, какой он осел.
– Ты знаешь, что можешь оставаться здесь сколько угодно.
– Спасибо, бабушка, – вздохнула Дайна, подобрав под себя ноги. – Но завтра же начну искать дом для нас.
Бедные дети! Будем надеяться, они быстро привык нут к отсутствию Коннора…
– Ты не вернешься в бунгало?
– Дом слишком мал для четверых.
И там слишком много воспоминаний. Коннор проводил там чересчур много времени. Она будет видеть его в каждой комнате. Ее будут преследовать картины того, что было бы, не окажись он так глуп.
– Ну, если тебя заботят только размеры, может, стоит вернуться в дом, который ты покинула сегодня утром.
Дайна вскинула удивленные глаза на бабушку:
– Как я могу туда вернуться? После всего, что Коннор сказал мне… нет, там мне не место. Больше я не приду туда. И он тоже не хочет меня.
– Внучка, ты его любишь.
– Я его забуду.
Лет через сорок – пятьдесят.
– И он тебя любит.
Дайна горько усмехнулась:
– У меня есть глаза. И в день твоей свадьбы я видела влюбленного мужчину.
– Ошибаешься.
Она хотела, чтобы бабушка была права, но если она права, как мог Коннор сказать все это?
– Я никогда не ошибаюсь, внучка, – тепло улыбнулась старушка. – Тебе давно следует это знать.
55 
