Особенно,... 
45 
— Можете спрашивать меня, о чём хотите, леди Виола.
— Та брошь, которую вы носите…
Симпатичное личико Хитер расплылось в широкой улыбке.
— Хотите, угадаю, что вы собираетесь сказать?
— В самом деле?
Виола даже опешила.
— Ну, да. Я говорила вам, что Фергус купил эту безделушку у бродячего торговца, верно? Так вот, я ошиблась. Вчера вечером он обмолвился, что у него не было денег даже на пустяковый подарок для меня, но он хотел, чтобы я думала иначе. Глупыш! Можно подумать, это имеет для меня какое-то значение, когда рыбная ловля идёт не слишком удачно!
Виола нахмурилась.
— Значит, вам известно, откуда у него эта брошь?
— О да. Это подарок той американской леди, миссис ван Эштон, за то, что в ту ужасную ночь он спас её и её мужа с тонущего корабля. Он не сказал мне об этом сразу, потому что боялся, что я рассержусь, потому, как негоже принимать подарки за то, что спасаешь чью-либо жизнь.
У Виолы от облегчения едва не подкосились ноги.
Подарок!
Ну почему мысль об этом даже не пришла ей в голову?
Хитер овладело смятение.
— Не волнуйтесь вы так, леди Виола! Это всего лишь побрякушка с искусственными камешками. Смотрите — а вот и омнибус. Как славно будет сесть в него и укрыться от дождя.
И она помахала рукой автобусу, битком набитому женщинами, которые ехали на рынок, когда тот, пыхтя, показался из-за поворота, шумно отплёвываясь чёрным дымом из выхлопной трубы.
Прежде чем Виола успела открыть рот, Хитер ловко прыгнула на подножку и залезла внутрь. Дождь усилился, и автобус, переваливаясь на ухабах, со стоном и скрежетом пополз дальше вверх по склону и вскоре скрылся из виду.
Виола поймала себя на том, что улыбается, хотя сердце её разрывалось от горя.
Она решила, что, перед тем как уехать из Гленторрана, обязательно напишет Фергусу и Хитер письмо о том, что если они продадут брошь, то у них окажется столько денег, что их с лихвой хватит на новую лодку!
«Что ж, по крайней мере, я смогу сделать для Гленторрана хоть что-то хорошее», — подумала она, поднимая воротник своего жакета и кутаясь в него.
Дождь усилился, и Виола направила свои стопы в сторону гостиницы «Гленторран Армс».
Теперь ей предстояло разыскать Льюиса Уайлдера и договориться о том, чтобы он увёз её прочь от этого волшебного места и от человека, который, несомненно, презирал её всей душой.
* * *
Дэвид сидел в библиотеке замка, угрюмо перелистывая альбом со своими рисунками.
Раскаты грома доносились всё ближе и ближе, и оконные рамы задрожали, когда гроза стала набирать силу.
Он надеялся, что Виола добралась до «Гленторран Армс» целой и невредимой. Впрочем, он не особенно сомневался в этом, поскольку у неё был большой запас времени, чтобы укрыться от непогоды.
Дэвид знал, что ему следовало бы подняться к себе наверх и начать укладывать вещи, поскольку он осознавал, что не сможет оставаться в замке после отъезда сестры.
«Ох, моя дорогая Мэг, как же мне покорить твоё сердце и добиться того, чтобы ты стала моей женой?» — размышлял он. «Если я откажусь от своего состояния вплоть до последнего пенни, поможет ли мне это? Позволит ли тебе твой брат выйти за меня замуж, если я не смогу предложить тебе хотя бы крышу над головой? Полагаю, что нет!»
Но и сдаваться он не собирался.
Дэвид уже начал разрабатывать план действий.
Он продаст большую часть своих акций — или Льюису Уайлдеру, или кому-нибудь другому.
Он не сомневался в том, что недостатка в покупателях не будет.
Себе он оставит ровно столько денег, чтобы на них можно было безбедно жить, подыскать жильё в Гленторране и сосредоточиться на своём искусстве.
На время ему придётся отказаться от своей мечты странствовать по миру.
Впрочем, он был уверен, что когда-нибудь обязательно наступит такой день, когда они вдвоём с Мэг отправятся на поиски приключений и вместе посетят южные моря.
Он решил просмотреть первые страницы альбома.
Когда миссис Ливси нашла для него этот альбом, она попросила его быть осторожным, поскольку в самом его начале уже имелись чужие наброски. До сих пор Дэвид не видел их. Он мельком подумал, что их, скорее всего, нарисовал кто-то из гостей, побывавших в замке до него, и потому они не вызывали у него особого интереса.
Но теперь, перелистывая страницы, он понял, что видит перед собой наброски со старых картин.
45 
