29 
– Может быть, чаю. – Кайли невольно подумала о том, как формально звучит их беседа – словно двое совершенно незнакомых людей вдруг оказались в одной комнате. Но разве на самом деле это не так? Что она вообще знала об Аристоне Кавакосе?
– Сейчас пойду приготовлю, – произнес он, вставая с дивана.
– Ты? – Кайли думала, что он позвонит в колокольчик и появится экономка, как это было в прошлый раз.
– Вскипятить чайник? Я способен и на большее.
– Да… но где твоя экономка?
– Сегодня ее нет. Я подумал, будет лучше провести первую ночь нашего медового месяца вдвоем, чтобы никто не мешал.
Это было уже легче. Хотя бы пару дней обойтись без испытующих взглядов домашней прислуги, оценивающих свою новую хозяйку.
Аристон вернулся с мятным чаем и виски, поставил поднос на низкий столик перед диваном и, устроившись в кресле напротив, взял свой стакан. Кайли вдохнула аромат свежезаваренной мяты и задумалась, глядя на Аристона. Ей хотелось знать больше о нем. О его полном противоречий характере. При других обстоятельствах он отмахнулся бы от нее с раздражением человека, у которого нет ни времени, ни желания отвечать на подобные вопросы. Но разве можно жить с человеком, которого ты совершенно не знаешь? Сегодня утром Кайли подыграла ему, так что теперь его очередь.
– Помнишь, как ты спросил, хотела бы я видеть свою мать на свадьбе? – спросила она.
Аристон насторожился:
– Разумеется. Но ты сказала, что она больна.
– Да. У нее уже несколько дней держится температура. Похоже на грипп. – Кайли вздохнула. – Но о своей матери ты не сказал ни слова. И вот сейчас я подумала, что я вообще о ней ничего не знаю.
Он сжал стакан так, что побелели костяшки пальцев.
– А что о ней рассказывать? Она умерла. Это все, что тебе нужно знать.
Несколько месяцев назад Кайли могла бы принять такой ответ. Она знала свое место, делая все, что можно в ее ситуации, с различной степенью успеха. Но теперь все изменилось. Она изменилась. Теперь под своим сердцем она носит ребенка Аристона.
– Извини, если я найду такой ответ неудовлетворительным, – произнесла она.
– А ты меня извини, если я скажу, что это единственный ответ, который ты можешь получить.
– Но это же смешно! Ты так откровенно говоришь о сексе и в то же время избегаешь простых доверительных отношений.
– Возможно, потому, что доверительные отношения вообще не по моей части.
– Может, стоит хотя бы попытаться? Или мы так и будем все время беседовать о чае и о погоде?
– Откуда вдруг такое любопытство, Кайли? – Аристон с грохотом поставил стакан на столик, всколыхнув янтарную жидкость. – Запасаешься информацией? Чтобы при случае было откуда выудить пикантные кусочки, на которые так падки наши СМИ? Они с радость ухватятся за подобный материал.
– Полагаешь, я способна опуститься до такого?
– Почему бы нет? Вспомни, что ты говорила, когда собиралась уехать с острова. Или у тебя пробелы в памяти, которые конечно же можно списать на гормоны?
У Кайли ушло несколько секунд на то, чтобы вспомнить свою отчаянную браваду. Тогда она, униженная его словами, готова была сказать что угодно.
– Это было давно, – сказала она. – А теперь… теперь у меня твой ребенок.
Аристон усмехнулся:
– И это все меняет?
– Конечно.
– А зачем тебе вообще нужно это знать, мне интересно?
Кайли прикусила губу, чувствуя себя как на ковре перед судом.
– А что, если наш маленький сын…
Она увидела, как изменилось его лицо. Увидела то же выражение гордости, как тогда в больнице, когда врач, поводив прохладным датчиком по ее покрытому гелем животу, сказал, что у них будет мальчик.
– …Что, если наш маленький сын начнет задавать мне вопросы о его семье, как обычно это делают дети? Разве ему не покажется странным, если я ничего не смогу сказать о его бабушке? Потому что его папа никому не доверяет. Даже собственной жене.
– Разве ты не говорила, что наши клятвы ненастоящие?
Кайли спокойно встретила его напряженный взгляд:
– Притворяйся, пока это не станет правдой, не так ли?
Аристон взял свой стакан и сделал глоток:
– Итак, что бы ты хотела знать?
Она могла бы спросить его о тысяче вещей. Например, что сделало его таким высокомерным человеком с постоянной потребностью все контролировать? Откуда у него такие качества, которые заставляют его казаться таким чужим и отстраненным? Эти и другие вопросы могли хоть в какой-то мере пролить свет на его характер.
29 
