Особенно,... 
20 
– Что с тобой произошло? Отчего ты стала такой циничной? – Джио нахмурился. – Или у тебя нелады с кавалерами?
Валентина едва не задохнулась от возмущения. Это у нее нелады с кавалерами?! Да она не знает, как удержать воздыхателей на расстоянии! Почему? Что-то заставляло ее держаться от мужчин подальше. Возможно, она боялась влюбиться. Ведь возлюбленный в следующую минуту мог умереть. Эта мысль крепко засела в ее голове. Когда она стала циничной? Когда потеряла Марио. Вместе с ним умерла часть ее души.
Джио положил чек ей на ладонь и согнул пальцы. Его руки были большими и теплыми. Только теперь Валентина вдохнула его мужской мускусный запах и осознала, как близко они стоят. Это сразу же оживило ряд воспоминаний.
Она выдернула свою руку вместе с чеком. Ей надо немедленно уйти отсюда – до того, как Джио прочтет в ее взгляде то, чего она сама до конца не понимает.
Валентина направилась к двери. Уже на пороге она оглянулась и выпалила:
– Это ты. Из-за тебя я стала такой.
Лицо Джио потемнело еще больше. Валентина повернулась и вышла. Оказавшись в кухне, она молилась об одном: чтобы к ней не лезли с вопросами, чтобы ее оставили в покое.
Почему она так сказала? В присутствии Джио Валентина становилась сама не своя. И виноват в этом он. Неужели ее резкость вызвана тем, что она хочет держать его на расстоянии, чего бы ей это ни стоило?
В глубине души Валентина понимала, что смерть брата – несчастный случай. Ведь Джио не заставлял его садиться на демона в обличье коня. Она слышала, как поначалу он отговаривал Марио от этой затеи. Но то, что родители простили Джио, стало для девушки настоящим ударом – гораздо проще винить его, чем признаться самой себе, что имела место трагическая случайность.
Ее гнев усилился, когда Джио покинул Сицилию, объявился в Европе и стал плейбоем, которого волновали только собственные утехи. И это тогда, когда тело ее брата едва успело остыть! Впрочем, если бы он стал отшельником, это вряд ли искупило бы его вину.
Гнев на Джио поддерживал ее силы. Он был необходим ей ради сохранения рассудка. Он стал привычкой, и Валентина не могла заставить себя расстаться с ним.
– Вал? С тобой все в порядке? – вдруг услышала девушка.
Валентина сделала глубокий вдох и постаралась улыбнуться Франко, с тревогой смотревшему на нее.
– Все в порядке, – сказала она. – Я просто вспомнила, что мне нужно кое-что сделать.
К счастью, Франко не стал ее расспрашивать. Вечером Валентина, так и не распаковав свои вещи, отправилась в клинику к отцу. Но не только это побуждало девушку уехать. Она не хотела встречаться с Джио, который, возможно, захочет взглянуть, как она устроилась – ведь он ясно дал понять, что ему небезразлично, как живет его персонал.
Постучав в дверь и не получив ответа, Джио выругался. Должно быть, Валентина уехала навестить отца. Тем не менее он расстроился.
А ведь прежде женщины были для него не больше чем развлечением. Тяжелое детство, когда он не мог доверять никому, кроме Марио, оставило в его душе незаживающую рану. То, что он добился успеха, позволило ему поверить в свои силы, но смерть Марио настолько потрясла Джио, что он разучился радоваться жизни.
Он криво усмехнулся, вспомнив, как его друг легко влюблялся, но быстро охладевал. Джио не был похож на Марио: что-то заставляло его держать дистанцию. Девушки никогда не задевали душу Джио настолько, чтобы он потерял голову. После гибели друга он в течение двух лет встречался с вереницей прекрасных женщин, но ни одна не затронула его сердце.
Валентина… Она была единственной, кто запал ему в душу. Но Джио понимал, что Валентина не испытывает к нему ничего, кроме гнева и ненависти.
Когда он впервые покинул Сицилию, ей было лет десять – одиннадцать. Девочка по пятам следовала за своим братом и Джио. Она благотворила их.
Когда он вернулся, миллионером, владельцем ипподрома в Сиракузах, который собирался перестроить, Валентине исполнилось пятнадцать. Джио обнаружил, что смотрит на нее иначе, чем на других девушек, и это вызывало у него стыд. Чтобы избавиться от мыслей об этой полудевочке-полуженщине, он стал ухаживать за местными красотками.
Прошло еще два года. Валентина стала еще прелестнее. И, самое главное, она повзрослела. Она стала заигрывать с Джио, но от ее флирта веяло такой невинностью, что это разрывало ему сердце. Однажды он позволил своей одержимости взять верх над здравым смыслом. Валентина искала Марио, но тот уже уехал. Джио видел, что она боится Мисфита, и, повинуясь инстинкту, усадил ее на спину жеребца.
20 
