45 
Однако истинным шедевром Спайдера стала пара туфелек, которые он смастерил для Камалы.
— Ваши атласные туфельки долго не прослужат, — как-то раз заметил он.
К ее изумлению, портной смастерил их из куска замши, который вырезал из жилета мистера Ван Вика. На подошвы пошел кусок расплетенного корабельного каната. Обувь получилась очень удобной, и теперь Камала надевала свои атласные туфельки только по вечерам.
Когда прекращалась качка, все переодевались к ужину.
Порой, сидя за круглым столом в кают-компании, с удовольствием запивая изысканный ужин превосходным вином, Камала испытывала такое чувство, как будто все это происходит во сне: нет, они не плывут по морю в другую страну, а летят на волшебном корабле к звездам.
Она не удержалась и высказала свою мысль вслух.
— У меня такое чувство, — проговорила она, — будто мы высадимся не на побережье Мексики, а на какой-нибудь планете. Возможно, на Марсе.
— Я бы предпочел, чтобы это была Венера, — поправил Ван Вик, заметив блеск ее глаз.
— Возможно, я слишком впечатлительна, но, судя по тому, что рассказал мне сеньор Квинтеро, Мексика — это настоящий рай.
— Она определенно похожа на рай в это время года, — подтвердил испанец.
— И когда мы окажемся там, — многозначительно произнес Ван Вик, — то кто же будет играть роли Адама и Евы?
— Вы путаете рай с Эдемским садом, — тихо заметила Камала.
— Тогда позвольте сказать вам, что рядом с вами любое место покажется райскими кущами.
Эти слова мистер Ван Вик произнес с таким нажимом, что Камала тотчас почувствовала себя крайне неуютно.
Она бросила взгляд на Конрада в надежде встретить с его стороны поддержку, но быстро поняла, что лучше не стоит этого делать. Он не раз взывал к ее осторожности, требуя взвешивать каждое слово и обдумывать каждый жест.
— Вы говорите моей сестре, что Мексика — это рай? — насмешливо произнес Конрад, обращаясь к испанцу. — Боюсь, что она будет сильно разочарована, когда увидит там горькую нищету, уличных оборванцев и запуганных индейцев, низведенных до положения рабов.
— Не вижу причин, по которым ваша сестра должна увидеть там все это, — едва ли не со злостью проговорил Ван Вик. — Я покажу ей исключительно красоту этой страны. Она услышит пение экзотических птиц, я увешаю ее бриллиантами, блеск которых померкнет в сравнении с очарованием ее глаз.
— Мне кажется, что мы все говорим о каких-то пустяках, — поспешила вмешаться в разговор Камала, стараясь не выдать своего раздражения. — Может, лучше сыграем в карты?
Своим предложением она рассчитывала отвлечь от себя внимание Ван Вика. Увы, это ей не удалось.
— Я найду для вас превосходное жемчужное ожерелье, — пообещал капитан, вкрадчиво понизив голос. — Оно выгодно подчеркнет нежность и белизну вашей кожи.
— Это очень любезно с вашей стороны, — ответила Камала, — но вы прекрасно знаете, что я никогда не приму такой подарок.
— Вы непременно измените свое решение, — упорствовал голландец, — когда увидите то, что я вам подарю.
Камала отрицательно покачала головой.
— Я благодарна вам за вашу доброту, мистер Ван Вик, и особенно за те прелестные платья, которые вы позволили Спайдеру сшить для меня, но, как вам подтвердит мой брат, мы не смеем далее оставаться у вас в долгу.
Она посмотрела на Конрада в надежде, что тот поддержит ее.
К ее вящему удивлению и досаде, она заметила, что он углубился в разговор с сеньором Квинтеро и, скорее всего, не слышал, о чем она говорила с капитаном.
— Он не настолько горд, — произнес Ван Вик, перехватив ее взгляд, и, понизив голос, добавил: — Впрочем, ваш брат честолюбив. Он выказал желание стать моим компаньоном.
— Тогда я надеюсь, что вы окажетесь достаточно щедры, чтобы пойти ему навстречу в этом пожелании, — сказала Камала.
Возникла пауза, и Камале пришлось вопреки собственной воле посмотреть в лицо Ван Вику.
Он не сводил с нее взгляда, и в выражении его лица невозможно было ошибиться. Его глаза горели похотью, и Камала, чувствуя, что ее начинает бить дрожь, поспешила отвести взгляд.
— Это зависит исключительно от вас, — мягко произнес капитан "Афродиты".
— От меня? — удивилась Камала. — Я не думаю… И, боюсь, я не совсем понимаю… что вы хотите этим сказать.
— А я думаю, что вы все прекрасно понимаете. Если вы любите вашего брата, то непременно захотите помочь ему.
45 
