16 
– До свидания.
Стефан подошел к двери мастерской и открыл ее с не присущей ему скованной любезностью. Проходя мимо, Верона бросила на него еще один умоляющий взгляд. Стефан проигнорировал это. В холле с первого этажа дул ледяной ветер. Кто-то оставил открытой парадную дверь. Верона поежилась.
– Ужасный холод, – проговорила она.
– Хочешь, чтобы я спустился и поймал тебе такси? – спросил Стефан.
Никогда раньше он не предлагал ей подобного. Они не имели лишних денег, чтобы тратить их на такси.
– Нет, спасибо, – ответила Верона. – Я поеду на автобусе.
Она взглянула на Стефана. Одинокая лампочка без плафона на лестничной площадке освещала его худое лицо и темные пятна утомления под глазами. Верона никогда не видела его таким усталым и, однако, таким странно, жалобно молодым. Вероне очень не хотелось расставаться с ним на такой холодной, враждебной ноте.
– О, Стефан, неужели мы больше никогда не увидимся? – выпалила она. – Ты не будешь писать мне? Почему мы должны так заканчивать нашу дружбу? Форбс знает…
Верона замолчала, прикусив губу. Стефан посмотрел на нее с циничной усмешкой.
– Знает что? – спросил он. – Что мы виделись почти каждый день в течение двух лет и строили планы на будущее… хотя это будущее было очень далеким?
Верона не смотрела на него.
– Не совсем, – отозвалась она. – Но он знает, что ты мой большой друг. На самом деле. Когда он спросил… любила ли я кого-нибудь раньше… я сказала, что однажды думала, что люблю тебя.
– «Думала». Шедевр женской хитрости, – воскликнул Стефан, откинул голову назад и засмеялся. – Но я вполне понимаю, что ты не хочешь, чтобы бедный парень заподозрил правду. Его безжалостность задела Верону за живое. Она вдруг разозлилась.
– Ты отвратителен! Я хотела, чтобы ты остался моим другом и стал другом Форбса тоже. Ты признал, что я никогда не принадлежала тебе, но ты вел себя так, будто я твоя собственность… словно я не имела право обручиться ни с кем другим, нарушила свое слово и бросила тебя. Но это не правда. Да… после всего, что ты наговорил сегодня, я никогда не поверю, что у тебя когда-нибудь были ко мне дружеские чувства. Ты просто ревнивый самец с обостренным чувством собственника. Моя любовь, мое снисхождение выше твоих. Я хотела, чтобы мы остались друзьями и продолжали видеться, неважно, что мне это стоило бы. Я всегда считала тебя разумным и великодушным, но теперь нет. Я очень рада нашему разрыву. Теперь он окончателен. Мы больше никогда не увидимся!
Верона развернулась и бросилась вниз по лестнице. Стефан ошеломленно смотрел ей вслед. Наклонившись над перилами, он крикнул:
– Верона, вернись. Все, что ты сказала – справедливо. Я отвратительный… чертовски плохой друг. Верона, вернись и прости меня. Давай не будем расстраиваться так. Я не могу вынести этого. Я просто сошел с ума. Вот почему я сказал все эти ужасные вещи. Верона…
Но она не вернулась. Возможно, Верона не слышала несшихся ей вслед слов, эхом разносившихся по лестнице. Стефан услышал стук ее каблучков по ступенькам, а затем стук парадной двери. Звук потряс весь дом. Стефан вернулся в свою мастерскую, снял очки и слепо стал перебирать рисунки, лежавшие в папке на столе. Его рука дрожала так, что листы бумаги едва не выпадали из пальцев. Он нашел несколько грубых набросков Вероны. Ее голова под разными углами… прозрачные смеющиеся над ним глаза… полный, милый рот, просящий жалости, нежности, понимания. Руки Вероны, изысканные, лежащие одна на другой, словно вылепленные из алебастра. Волосы над лебединой шеей, тело, обернутое испанской шалью, выражение лица, озорное, обманчивое.
Вдруг Стефан отшвырнул от себя наброски, бросился на диван и замер, закрыв лицо руками. Все его тело дрожало.
Кто-то постучал в дверь. В первый момент Стефан подумал, что вернулась Верона. Надежда возродилась. Он вскочил, бросился к двери и открыл ее. Но это была миссис О'Коннор – ирландка, работавшая сторожем. Она стояла на пороге, грязная и неопрятная, как обычно, в заляпанном твидовом пальто поверх какого-то рваного тряпья. Стефан уставился на нее.
– Какого черта вам надо?
Женщина осуждающе посмотрела на него.
– Не очень приличная манера здороваться, мистер Бест.
– Ладно, что вам нужно? Женщина в свою очередь, сморщив губы, уставилась на Стефана. «Выглядит он неважно, – решила она, – бледный, как смерть, с красными глазами, как будто сильно пил».
16 
