Лёгкий, ненавязчивый романчик 
82 
— Отлично, — снова похвалил поволжцев князь Сакульский. — Меня в дозор к ним завтра отправь. Увидеть хочу, как крепость наша держаться будет.
Место для наблюдения за захватчиками татары выбрали у корней пышной вербы, нарубив лапника и выстелив им землю на толщину почти в две ладони. На такой подстилке сырость земли не ощущалась даже в дождь, капли которого протекали в глубину, не сильно досаждая дозорным. Прикрывшись же конскими шкурами, поверх которых насыпаны листья, сторож оказывался в уютном теплом укрытии, различить которое человек посторонний не смог бы и с двух шагов. Помещалось здесь всего три человека — остальные, с лошадьми наготове, дожидались товарищей в глубине леса, почти в полуверсте. Так, чтобы и добежать при опасности сил хватило, и ржание лошадей или ненароком произнесенная фраза дозорных не выдала.
Пахом остался с лошадьми, князь же и двое татар аккуратно подобрались к схрону, сменили прежних караульных, аккуратно выползших из-под шкур, чтобы не повредить лиственную присыпку, на которой уже успели сплести паутину местные насекомые и нападать сломанные ветром свежие веточки.
Заняв среднее место, Андрей тяжко вздохнул, вспомнив придуманные в его время бинокли, и пристроил подбородок на кулаки, наблюдая за далекой крепостью Сокол и поляками перед ним.
Ляхи рыли «тихие сапы» — глубокие извилистые траншеи, по которым можно ходить даже совсем рядом с вражескими стенами, не боясь ни пуль, ни мелких ядер. Крупное ядро край сапы могло, разумеется, и обвалить — да только редко кто станет тратить драгоценные ядра крупного калибра на разрушение банального окопчика. Тем более, не зная, есть там цель для выстрела или нет — из крепости ведь не так уж и разглядишь, бежит кто по сапе или нет. Дело это было, понятно, не быстрое. Потому «тихой» и называлось.
— Можно спать, — сделал вывод думный дьяк. — Еще дня три ничего не начнется.
Он ошибся всего на день. Обстрел крепости поляки начали двадцать второго сентября. Били калеными ядрами, размеренно и настойчиво. Красные чугунные шарики длинными трассерами чиркали по воздуху, в местах их попаданий тут же поднимались белые облачка пара — но влажные стены не занимались. Сырая русская осень была на стороне защитников. Отвечали те, кстати, вяло — словно целиком и полностью решили положиться на прочность укреплений.
Не добившись никакого толку за два дня обстрела, поляки успокоились, целый день соблюдали тишину, а на рассвете двадцать пятого сентября дружно ринулись в атаку со всех сторон. Сокол окрасился дымами — крепость стреляла по бегущим с бадьями и бурдюками османам со всех стволов, что только были. Венгерские наемники падали через одного, но не останавливались, снова демонстрируя полнейшее презрение к смерти. Человеческая волна нахлынула на стены, откатилась назад, заметно поредев, и через четверть часа вперед ринулась волна уже огненная, из сотен факелов. Сокол полыхнул разом по всей окружности, и нанесенные нападающим потери уже не могли хоть как-то утешить оказавшихся в западне защитников.
— А может, и не загорится, — предположил Андрей, глядя, как неохотно лижут влажные от постоянных дождей стены огненные языки. — Сыровата крепость. Из обычного леса строилась, задешево. Выходит, сие бывает и хорошо.
Поляки ждали, облачившись в броню и взявшись за оружие. Зачем — непонятно. Если стены и займутся — гореть будут до утра, раньше внутрь не войдешь. А если нет — так и вовсе зря старались.
После поджога прошло уже несколько часов — но стены так и не полыхнули. Чадили, коптили, парили — но не горели. И тут вдруг ворота распахнулись, из крепости плотными рядами начали выезжать боярские дети — в сверкающих доспехах и шлемах, с нацеленными в небо рогатинами с широкими наконечниками. Короткая заминка, позволившая отряду развернуться до полусотни всадников в ряд — и кованая конница с оглушительным боевым: «Ур-р-ра-а-!!!» — ринулась в атаку на никак не огороженный лагерь.
Поляки метнулись кто куда: многие сразу рванули бежать, побросав оружие, на ходу расстегивая кирасы и сдирая кольчуги, кто-то шарахался по лагерю, кто-то вопил, схватившись за копья и топоры, готовился к бою. Воевода, даже если бы и мог что-то сделать для отпора — времени для его организации не имел. За те недолгие минуты, пока он узнал бы про нападение, пока оценил обстановку, принял решение, куда и как размещать силы, пока отдал приказания и собрал бы полки — в общем, сделать что-либо польский командующий никак не успевал.
82 
