111 
Перед самым обедом во двор дворца въехал Вульнот Годвинсон в сопровождении нескольких своих придворных. Эльфрик увидел его из окна на галерее и окликнул Эдгара:
– Эй, смотри, какое пугало огородное! В жизни не видал столь разряженного молодчика! Кто он таков? И как ты после этого можешь восторгаться этими нормандцами?
Эдгар взглянул вниз через его плечо. Во дворе Вульнот спешился и сейчас отряхивал воображаемую пыль со своей длинной накидки ярко-красного цвета.
– Никакой это не нормандец, – с мрачным удовлетворением заявил Эдгар. – Это, друг мой, не кто иной, как Вульнот Годвинсон. Так что лучше поспеши вниз и поприветствуй его.
– Вульнот! Этот щеголь! – ахнул Эльфрик. Он последовал за Эдгаром вниз, в залу, не находя слов от возмущения.
Вульнот вошел в высокие двери как раз в тот момент, когда они показались из-за последнего поворота лестницы. Эльфрик заметил, что его ярко-алая накидка подбита зеленым и схвачена на плече изумрудной брошью, оправленной в золото. На юноше была облегающая туника из тонкого шелка с поясом, ниспадающая до самых лодыжек, расшитая по краю орнаментом в виде пятилистника, зеленым на белом. Обут он был в сапожки мягкой телячьей кожи, благоухал мускусом и нацепил на себя великое множество перстней и браслетов. Вульнот приветствовал Эдгара, подняв белую руку.
– Я примчался сюда во весь опор, – сказал он по-нормандски. – Значит, Гарольд угодил в плен у этих берегов! Господи Иисусе!
– Ты помнишь Эльфрика Эдриксона, Вульнот? – безо всякого выражения поинтересовался Эдгар и подтолкнул Эльфрика вперед.
Вульнот протянул Эльфрику руку и обменялся с ним ничего не значащими любезностями. По-саксонски он говорил как чужеземец, и было совершенно очевидно: соотечественник его ничуть не интересует. Вскоре он под первым же предлогом оставил их и поднялся по лестнице на галерею, небрежно помахивая легким хлыстом и напевая себе под нос какой-то развеселый мотивчик.
Вместе с остальными он с Хаконом тоже отправился в Э. Хакон ехал рядом с Эдгаром и Эльфриком, а вот Вульнот умчался вперед со своими нормандскими друзьями. К вящему негодованию Эдгара, на ночь они остановились в Арке, но, несмотря на задержку, на следующий день быстро добрались до Э.
Граф Роберт, заранее извещенный об их прибытии, поджидал всадников с сообщением о том, что делегация из Понтье уже на подходе.
– Мы поедем им навстречу, – заявил герцог. – Он везет с собой всех пленников, как я просил?
– Да, насколько я понимаю, – отозвался граф Роберт. – Около часа тому от Ги прибыл оруженосец с сообщением о том, что тот повинуется. Он лично сопровождает эрла. Мне передали, что они чуть ли не подружились и едут рядом, держа на запястьях соколов, словно собрались на охоту.
Это оказалось правдой. Менее чем через час после выезда из Э они заметили впереди кавалькаду из Понтье, которую возглавляли двое мужчин. Всадники ехали рядом, явно пребывая на дружеской ноге. Обе группы сблизились; ехавший рядом с Раулем Эдгар подался вперед, напряженно вглядываясь в лица, и Рауль услышал, как сакс воскликнул:
– Он все такой же: не изменился ни на йоту!
Небольшая кавалькада герцога остановилась посреди дороги, и все, кто сопровождал его, спешились, за исключением самого Вильгельма. Граф Ги и его спутник пришпорили своих коней, оставив свой эскорт позади, и поскакали вперед в клубах пыли. Сквозь нее Рауль впервые разглядел эрла Гарольда, мужчину гигантского роста, державшегося в седле так, словно он слился с конем воедино. За его плечами по ветру трепетала мантия, отливавшая такой же голубизной, как и его не ведавшие страха глаза; у него была острая золотистая, аккуратно подстриженная бородка; но людей словно магнитом тянули к Гарольду его физическая мощь и сила, равно как и легкая улыбка, мгновенно вспыхивавшая у него на губах.
Осадив коня перед герцогом, он отвесил ему низкий поклон.
– Приветствую вас, Нормандец! – проговорил ясным, приятным голосом; по-нормандски он изъяснялся с едва заметным акцентом.
Герцог же небрежно развалился в седле, уперев руку в бедро и пристально разглядывая сакса. Вот он тронул коленями бока своего коня, и тот шагнул вперед, едва не касаясь лошади эрла.
– Приветствую вас, Гарольд Годвинсон, – сказал Вильгельм. Он протянул эрлу до того лежавшую на бедре руку.
Гарольд крепко пожал ее. На мгновение мужчины сцепили руки. Те, кто наблюдал за ними, отметили, как вздулись мускулы у обоих под кожей, опоясанные золотыми браслетами, сверкающими на солнце. Голубые глаза в упор заглянули в серые. Жильбер Дюфаи вдруг прошептал на ухо Раулю:
111 
