18 
Так это Друзилла! Маркиз не верил своим глазам. Друзилла полностью преобразилась. В последний раз, когда ее видел маркиз, она, одетая в уродливое коричневое платье, была похожа на невзрачную бедную горничную, сейчас же она превратилась в красавицу, в которой, как он обнаружил, трудно было узнать ту непривлекательную девушку.
Он сразу обратил внимание на ее волосы. Они, как и раньше, были рыжими, но теперь они сияли, будто преисполнившись того самого, столь ценимого венецианскими художниками, живого искрящегося огня, который образовывал ореол вокруг изящного личика с красивыми большими глазами.
«В жизни не видел таких потрясающих глаз», – неожиданно для самого себя подумал маркиз.
Изумрудно-зеленые, они, казалось, мерцали каким-то таинственным светом, с которым не мог соперничать даже блеск изумрудов в волосах и в великолепном ожерелье, обвивавшем стройную шейку.
Маркиз смутно помнил эти фамильные изумруды: его матери всегда казалось, что они слишком яркие для нее, поэтому она их не носила. На Друзилле же они выглядели совершенно изумительно, и он сразу же заметил, что она как-то необычно выделяется среди блистательных красавиц в великолепных драгоценностях.
Он был достаточно опытен в оценке женской красоты, чтобы понять, насколько смелым было платье Друзиллы. Ни одна незамужняя женщина не решилась бы появиться в подобном туалете, да и мало кто из замужних отважился бы на такое. Платье из тончайшего газа было изумрудно-зеленым, оно сверкало и переливалось, будто расшитое множеством драгоценных камешков, и ни один мужчина, будь он стар или молод, не мог не обратить на него внимания.
Ошеломленный маркиз довольно долго стоял за цветами и разглядывал Друзиллу, но вдруг раздался голос маркизы, которая, обернувшись и заметив его, протянула ему руку:
– Вальдо, мой дорогой, – воскликнула она, – как я рада тебя видеть!
Он подошел к ней и, встав перед гостем, ожидавшим, когда же его наконец представят, склонился к руке маркизы. Через мгновение он обнаружил, что держит в своей руке ручку Друзиллы.
– Милорд, мы беспокоились о вас, – проговорила она звонким голосом, а потом слышным только ему шепотом резко добавила: – Придумай какие-нибудь удобоваримые оправдания своему опозданию.
– Должен извиниться, – послушно начал маркиз, – за свое опоздание, но на дороге из Ньюмаркета случилась авария. Перевернулся дилижанс. Не правда ли, Энтони?
Сэр Энтони Хедли, стоявший за спиной маркиза, галантно выступил вперед.
– Да, действительно, мэм, – обратился он к вдовствующей маркизе. – По всей дороге… э-э… разбросало багаж, женщины кричали. Не могли же мы проехать мимо и не предложить свою помощь.
– Как вы добры, – заметила Друзилла, бросая на маркиза взгляд, полный, как показалось всем окружающим, обожания. – Искренне надеюсь, что они все были красавицами.
Среди стоявших вокруг них гостей пробежал смешок.
– Ну а теперь, когда ты, Вальдо, наконец явился, – сухо сказала маркиза, – предложи Друзилле руку и представь ее своим друзьям. Все сгорают от любопытства и очень хотят с ней познакомиться.
Друзилла кончиками пальцев прикоснулась к руке маркиза, и он повел ее в гостиную, освещенную тоненькими свечками в огромных хрустальных канделябрах. Пламя шевелил легкий ветерок, пробиравшийся в дом через высокие стеклянные двери, распахнутые в сад, разбитый позади дома.
В гостиной было уже довольно много гостей. В одном конце комнаты стояла буфетная стойка с шампанским и с самыми разнообразными деликатесами, приготовленными великолепным поваром-французом, служившим у маркизы, – он считался одним из лучших в Лондоне.
Маркиз был слишком ошарашен преображением Друзиллы, чтобы о чем-то говорить, он только представлял ее гостям. Однако он был страшно поражен тем, что его молчания так никто и не заметил.
Говорила Друзилла – весело, живо. Маркиз заметил, что взгляды окружающих привлекает не только ее туалет, но и ее изумительная кожа. Дерзкий вырез платья открывал ослепительной белизны кожу, чистую и безупречную, подобно лепестку камелии. В отличие от Друзиллы, все женщины были нарумянены. Макияж Друзиллы представлял собой только тонкий слой пудры на лице.
Однако губы ее были вызывающе ярки, что лишний раз подчеркивало красоту и блеск ее глаз.
Они переходили от одной группы гостей к другой, и внезапно маркиз заметил герцогиню Уиндлгэм, которая, очень грациозно двигаясь по комнате, направлялась к ним.
18 
