82 
Дверь в спальню распахнулась, и он в ту же секунду открыл глаза.
Имоджин моментально залилась краской, увидев, что он в ванне. Она принесла целую стопку чистого белья.
— Ох, простите, милорд! — пролепетала она, пятясь к двери. Но ей загородила путь девочка, тащившая небольшой сундучок.
— Войди, — приказал он. — Или ты забыла, что мы женаты? — Ему стоило большого труда не подать виду, как он рад. Имоджин переносила сюда свои вещи. Значит, у нее и в мыслях не было возвращаться в свою комнату.
Не смея поднять глаза, она вошла и положила на кровать белье, а девочке приказала поставить сундук у стены. Ее нежные щеки все еще покрывал милый румянец, а светлые волосы были свободно распущены по плечам. Живое олицетворение юности и непорочности — кем, собственно говоря, она и была. Его тело ответило совершенно недвусмысленным образом, готовое покончить с этой непорочностью прямо сейчас, но до сих пор Фицроджер умел справляться со своими эмоциями и не собирался идти у них на поводу и впредь.
— Я вернусь через… — пробормотала она, желая исчезнуть как можно скорее.
— Постой. — Против его воли это слишком напоминало приказ, но Имоджин остановилась на полпути к двери.
— Девочка, — обратился Фицроджер к служанке, — ты можешь идти.
Девочка вышла, неслышно притворив за собой дверь. Имоджин застыла на месте, не смея пошевелиться.
И что теперь?
— Ты могла бы потереть мне спину, — произнес он.
Она с опаской приблизилась к ванне. При наличии бани и специально обученного слуги можно было не сомневаться, что Сокровищу Кэррисфорда ни разу в жизни не пришлось мыть кого-то из гостей.
— И королю тоже? — робко спросила она.
Она задала правильный вопрос. Согласно обычаям того времени, хозяйка дома прежде всего должна была удовлетворять потребности самого знатного гостя.
— Не бойся, он не ждет твоей помощи. В бане и без тебя хватает женщин.
— Шлюх, — уточнила она с брезгливой гримасой.
— Да. Лучше иметь дело с женщинами, которые служат тебе с удовольствием, чем с теми, кто делает это против воли. — При виде несчастного выражения у нее на лице Фицроджер пожалел о своих словах. Но тут же с досадой подумал, что немного вины и ревности пойдут на пользу этой норовистой девице.
Она застыла посреди комнаты, не зная, что делать дальше. Он наклонился, подставляя спину.
Имоджин подошла к нему и стала намыливать мочалку.
Она осторожно провела мочалкой по его спине. На ощупь он был таким же твердым, как и на вид. И почему судьбе было угодно связать ее с таким жестким типом?
Потому, что ей требовался именно такой. И он вовсе не всегда такой жесткий и холодный. Однажды он был добр с ней и очень нежен, а ее женский инстинкт подсказывал, что Фицроджер может сделать ее счастливой, только надо найти способ заставить его снять маску.
Она окунула мочалку в воду, взбила побольше пены и еще раз провела ею по его спине, следя за его реакцией. Он опустил голову на колени, но при этом весь его вид говорил о том, что ему это доставляет удовольствие. Она смелела с каждой минутой, стараясь не пропустить ни одного дюйма его широкой спины и плеч. При этом она и сама испытывала странный восторг, словно это ее гладили теплой мочалкой.
Она не сразу сообразила, что от напряжения у нее сводит поясницу.
Она выпрямилась и будто нечаянно коснулась его влажных волос. А потом занервничала: что он ей скажет?
— Спасибо. — Его голос был мягким, даже сонным. — Ты вымыла меня на славу.
Она улыбнулась. Вернее, усмехнулась с весьма довольным видом. Она была очень горда тем, что нашлось хотя бы одно дело, с которым ей удалось хорошо справиться.
— Хочешь, я смою мыло? — предложила она.
— Да.
Она набрала в кувшин чистой воды и стала лить ее на спину мужа, смывая густую мыльную пену.
Под струями теплой воды он лениво потянулся всем телом, играя мускулами, а потом встал, расплескав воду из ванны. Имоджин не удержалась и попятилась в испуге, прижав к груди кувшин.
Он бросил на нее один только взгляд, и если и был до этого хоть немного расслаблен, то теперь на его лице снова утвердилась холодная маска.
— Полотенце! — отрывисто бросил он.
Она поспешно отставила кувшин и подала ему большое полотенце, стараясь не натыкаться взглядом на его тело. Какая же она глупая! Она заметила, что его тело совсем не загорело ниже пояса и его мужской орган не торчит от возбуждения.
82 
