Последние отзывы

  79  

Кэррисфорд больше не станет легкой добычей для налетчиков.

Имоджин вернулась в зал, но на пороге опять задержалась — она не могла привыкнуть к тому убожеству, что лишь отдаленно напоминало богатство и роскошь прежних дней. Замок следовало восстановить хотя бы для того, чтобы продемонстрировать всем могущество ее супруга. Некоторые гобелены были доставлены сюда из Италии и других стран. Сколько потребуется времени, чтобы раздобыть им замену? Золотую и серебряную посуду смогут изготовить местные ювелиры, а вот стекло — нет.

У нее вырвался тяжкий вздох. Наверное, на это уйдет не один год.

В это время дня в зале было пусто — у всех хватало работы. Она отметила, что шлюхи тоже куда-то испарились, хотя наверняка скрываются где-то в замке.

Она вспомнила слова Реналда о том, что Красавчик Генрих — охотник до юбок и что его свита во всем подражает своему хозяину. Это вызвало у нее недовольную гримасу. Наверное, и Фицроджер не брезговал шлюхами, пока оставался возле короля?

Конечно, а почему бы и нет? С какой стати требовать от него воздержания?

Но, как это ни смешно, Имоджин было обидно.

Станет ли он путаться с проститутками, если не найдет удовлетворения в постели у жены? А вдруг он уже сейчас развлекается с ними на охоте?

Эта мысль уязвила ее до глубины души.

Она никак не могла этому воспрепятствовать, но если только он попробует опозорить ее в ее собственном замке, Имоджин не задумываясь пустит в ход подаренный им кинжал.

Она постаралась на время выбросить это из головы и отправилась в поварню, чтобы проверить, хватит ли продуктов на ближайшие дни. Хорошо, если король со свитой скоро уедут. Пожалуй, ей следует радоваться тому, что Генрих приехал в Кэррисфорд с небольшим отрядом, оставив большую часть армии кормиться на землях Уорбрика. Это можно было считать началом возмездия за совершенные им преступления.

Она искренне надеялась, что Генрих сотрет в порошок обоих братьев, но в глубине души таила гораздо более кровожадные планы. Ей хотелось, чтобы Уорбрик был не просто казнен, но и унижен и чтобы это обязательно происходило в ее присутствии.

Имоджин находилась в буфетной и пересчитывала свечи, когда ее посетила неприятная мысль. Когда король пойдет войной на Беллема, Фицроджер отправится с ним. Они будут воевать, в том числе и с Уорбриком. И Фицроджеру будет грозить смертельная опасность.

Она тут же постаралась успокоить себя тем, что этот тип всю жизнь только и делает, что воюет. Так чего же она боится?

Однако она боялась. Она боялась за своего мужа.

— Ах вот вы где, леди Имоджин, — услышала она голос Сиварда. — Там, во дворе, собрались ваши старые слуги. Они вернулись в замок.

Его глаза сердито блеснули, но Имоджин улыбнулась в ответ:

— Неужели они только сейчас услышали о том, что Уорбрик сбежал?

— Думаю, они только сейчас услышали, что в замке праздник. Если пожелаете, мы можем отослать их назад и приказать вернуться через неделю.

— Нет. Мы слишком нуждаемся в рабочих руках. — Имоджин вспомнила, как Фицроджер принимал вернувшихся работников, и снова улыбнулась: — Я выйду к ним на крыльцо, Сивард.

Нужно было раздобыть хоть немного денег. Она поспешила наверх и принялась шарить в вещах своего мужа. Конечно, все сундуки с деньгами были заперты, но ей повезло найти кошель с серебряными фартингами, висевший на ремне куртки.

Потом она заглянула в кабинет, где замковый писарь брат Катберт вручил ей полный список слуг. Наконец она вышла на крыльцо, где подобно Фицроджеру сверяла имя каждого из пришедших со списком и выдавала ему по серебряному фартингу.

Вот так. Пусть знают, кому они служат!

Почти все женщины немедленно отправились в ткацкую, где сразу же закипела работа. Имоджин показалось, что кое-кто из них не удержался от недовольной гримасы. И она пошла с ними в ткацкую: во-первых, для того, чтобы помочь им освоиться, а во-вторых, ей хотелось убедиться, что они не будут бездельничать.

В комнатах уже успели навести чистоту, и самые умелые швеи сидели за работой, восстанавливая то, что еще можно было пустить в дело. Другие перебирали обрывки тканей, вырезая из них неповрежденные куски, чтобы превратить их в полотенца или женское белье.

Как всегда, во время работы женщины болтали и сплетничали. Имоджин сидела среди них со своим шитьем и невольно прислушивалась к разговорам. Прежде служанки никогда не отваживались вести в ее присутствии столь откровенные беседы. Видимо, теперь к ней относились как к опытной замужней даме, а потому перестали стесняться. Или здесь сыграл свою роль тот факт, что ее отец, всесильный хозяин замка, уже мертв и можно не считаться с его упрямым желанием охранить свою дочь от реальной жизни.

  79